пусть за бугор тикают, граница на выезд открыта. А то ведь как! Националисты хотят не свободы для народа, а свободы обирать этот самый народ. Вот пусть сами и разбираются друг с другом. Мешать никто не будет. А кто своим делом занят, ему некогда думать, как на чужом горбу проехаться, да других учить – как жить. Труженик сам живет, своим умом, ему лишь бы – его не обирали, да под руку не говорили.
– Значит Вы 'за' объединение, – полувопросительно, полуутвердительно сказал Владимир.
– Был бы я против, меня бы здесь не было. Я в СССР родился, считай в России, там и помереть хочу. Лучше конечно, – полковник улыбнулся ещё шире, хотя казалось уже некуда больше, – подольше пожить. У меня такое мнение, что сейчас правильная жизнь начинается. Ведь дармоеды, говоруны разные задушили совсем. И вас, в России и у нас. Нормальным людям и жить невозможно. А сейчас – хочешь работать – работай, хочешь болтать – пшол вон отсюда.
– Не странно, раньше из страны не пущали, теперь в страну?
– Когда не пущали, я ещё пешком под стол ходил, – возразил Махович, – сейчас, когда таможню закрыли, нам дали инструкцию, всех, кто на своей машине выезжает, даже не досматривать. Но, мало кто хочет сейчас выехать. Все телевизор смотрят, радио слушают. Видят, что за бугром делается. В Польше то, более или менее – спокойно, а дальше уже полных швах! Немцы уже всерьёз друг с другом передрались, во Франции, Голландии – голод, люди из городов бегут. Что ещё у нас тут будет непонятно. Начальство говорило, что севернее целый армейский корпус развёртывают. Литовцы вообще никого по суше не пропускают. В новостях слышал, что попытки захвата судов наших, во вновь объявленных территориальных водах были, теперь проводки караванов в сопровождении военного флота производятся. Что прибалты делают, совершенно понять невозможно. Ладно, раньше тявкать пытались, чтобы перед дядей Сэмом выслужиться. А сейчас-то на кой чёрт, на рожон лезут?
– А как к нам, приезжает кто ни будь?
– Почти никого. Несколько человек сумели прорваться, – полковник помрачнел, – поляки что-то вроде блокады решили в отместку устроить. К нам стараются никого не пускать. А из Литвы едут. В основном конечно русские, но и латыши, даже поляки. То же самое, слышал, и севернее, у границ Латвии, Эстонии. Там хоть и спокойно, только очень всех литерные нации достают. Даже своих. Полный фашизм! Сейчас у нас, до ваших проверок, всех перешедших границу в фильтрационных лагерях помещают.
– Что за лагеря?
– Это посёлки наши будущие. Все пришлые помогают их строить, чем могут. Потом эти посёлки перейдут нам, пограничникам. Так что от вас зависит, когда мы в нормальное жильё переберёмся, – опять расцвёл полковник. – Пойдёмте, я покажу, где располагаться.
Июль выдался не жарким – мягким. Наконец-то наладили местную Сеть, а она влилась во всеобщую. Работать стало проще, всё пошло быстрее. Центр по всей стране ввёл обязательные опросы населения по поводу местного руководства. Пока руководителей не снимали напрямую, но вышестоящих начальников вынуждали прислушиваться к общему мнению, благо результаты рейтингов публиковались открыто и постоянно. Громко сняли нескольких руководителей районного и областного уровня за помехи деятельности журналистов и народного контроля.
Граница жила своей жизнью. Построенные приграничные посёлки приняли своих постоянных жителей – пограничников. Люди, переходящие в Россию, быстро проходили тестирование на лояльность. Основная часть отправлялась в глубь. Нескольким, предложили покинуть страну. Центральное правительство всё-таки договорилось с поляками, французами и болгарами о свободном проходе тех, кто хотел вернуться на родину, в Россию и наоборот, переехать в эти страны. Через пограничный переход у Бреста пошли люди. Тестами, разработанными под руководством Дугова и Вяземского, пользовались везде, они начали становиться универсальными инструментами отбора. Пошла в разработку общая структура тестов Гражданина России.
Французское правительство разрешило эвакуацию кораблями из Тулона, Болгария – из Бургаса. Общий накал ненависти и ругани в Европейских СМИ к России внезапно упал до минимума. Собственно некому стало ругать. Централизованная информационная сеть мира приказала долго жить. Происходил распад и внутринациональных систем информации и коммуникаций. Только страны Прибалтики, Румыния, Венгрия и почему-то Дания продолжали лить грязь – в других странах хватало своих, внутренних проблем. Великобритания пыталась относительно мирно разделиться, что получалось плохо, особенно в Ирландии. Франция, несмотря на введение сначала своей валюты, а затем и продуктовых карточек, голодала. Продолжался исход из городов, вспыхивали стычки городских банд и просто групп голодающих с фермерскими союзами и объединениями. Во Франции, Великобритании, Германии, Италии, Испании, почти везде армии рассыпались вместе с центральными правительствами. Оружие прибирали к рукам местные группировки и банды, Армия, полиция, флот или присоединялись к ним или образовывали собственную диктатуру, например как в центре Франции, в Нормандии, в промышленных районах Германии. Испания, Италия и Швейцария перекрыли свои границы по примеру России, объявив мораторий на любую торговлю и перемещение продовольствия. В Германии всерьёз началась гражданская война. Восточные немцы – против западных, север против юга. Земли бывшей ГДР оказались в более выгодном положении по сравнению с бывшей ФРГ. Восточные земли быстрее приспособились к отсутствию привычных энергоресурсов. Так же, как и во Франции, начался бег из городов. В восточных и южных землях – Баварии и Бадене удалось разместить беженцев организованно. И те, и другие попытались перекрыть возможность вывоза продовольствия и остатков энергоресурсов в другие части страны. В промышленных районах – тотальный голод. Все основные продовольственные запасы остались на юге и востоке. Договориться не удалось, просто не хватило организационных возможностей. Тогда пустили в ход армию. Это резко усугубило ситуацию. Началась уже полномасштабная гражданская война.
Наблюдалась интересная ситуация, повторяющаяся не только в Европе, но и по всему миру. В тех странах, где пытались сохранить демократические, гуманистические позиции, развал управления и рассыпание на фрагменты становился быстрым и кровавым. Там, где демократические ценности отбрасывались, как шелуха, в основном удавалось сохранять порядок и относительное благополучие. Единственным исключением оставался союз Норвегии, Швеции и Финляндии. К нему пытались присоединиться Литва, Латвия и Эстония, а также готовы присоединиться все остальные страны северной Европы, но Норвегия решила, что снабжать нефтью полконтинента слишком накладно. Если в странах Халифата основой нового денежного обращения стало золото, то в странах северной и центральной Европы – нефть и её производные. В Венгрии, Словакии, Хорватии, Румынии порядок поддерживался достаточно успешно. В этих странах, месяц – другой бардака сменился захватом власти военными, иногда в союзе с полицией и быстрым наведением порядка. Ну, того, что диктаторы принимают за порядок. Во всяком случае, массового голода и смертоубийства не наблюдалось. Одна беда – все плотоядно смотрели в сторону нефтеносной Румынии. Румыния отчаянно пыталась найти хоть какие ни будь варианты спасения. В Европе назревала общая война за ресурсы. Албания и мусульманские анклавы в соседних с ней странах быстренько объединились, читай, присоединились к Халифату и стали головной болью всей южной Европы. Всей остальной Европе хватало собственной головной боли!
В эту свалку всерьёз готовился вступить вновь явленный Халифат. К середине лета он съел, наконец, Большой Магриб. Закончилось объединение всего севера Африки, и новое политическое объединение растянулось полосой от Атлантического до Индийского океана. Единственной и естественной занозой казался Израиль. Все в мире пребывали в уверенности, во всяком случае, кому это ещё было интересно, что Халифат в первую очередь попытается уничтожить еврейское государство, однако этого не происходило. Более того, полностью прекратились атаки смертников, дурацкие ракетные обстрелы и другие провокации со стороны Палестины. Лидеры палестинцев, ратовавшие за 'священную войну' и попытавшиеся было не подчиниться Халифу, были немедленно арестованы и, на следующий день, расстреляны. Палестинских боевиков перебросили в тренировочные лагеря в Марокко. Израиль предоставили самому себе. На эту страну наползала жуть. Если бы арабы сразу предприняли попытку уничтожить страну, все граждане встали бы на её защиту. Но теперь, когда крошечное государство, без собственных ресурсов, без поддержки мировой еврейской общины, всё больше слабело – Халифат всё более сплачивался и усиливался. Самое страшное было в том, что бежать и то было не куда. Вся Европа расползалась по швам и не нуждалась в дополнительных едоках. Америки просто не существовало. В России вообще творилось что– то непонятное.
