Тем временем к августу месяцу к халифату присоединился Бангладеш и, после короткой гражданской войны – Индонезия. И тут оказалось, что известие о кончине Индии сильно преувеличены. Индия, видимо опасаясь продолжения истории с Пакистаном, просто вырезала всё население Бангладеш, после чего опять перестала подавать признаки жизни. Индонезия начала войну с Малайзией. Несмотря на общую веру, малазийские военные не захотели идти на службу халифу. Горячая фаза конфликта очень быстро сменилась затяжной войной на истощение. Весь мир воевал. Где-то воевали армии, где-то банды и отряды, где-то просто стреляли. Все. Во всех. Без разбора, лишь бы стрелять. Патронов и взрывчатки земной шар запас много.
Постреливали и по всей западной границе России. В начале августа Россия объявила ультиматум сразу всем приграничным государствам. Следующего содержания:
'Временное Военное Правительство России предупреждает все приграничные государства о недопустимости провокаций. Правительство оставляет за собой право обезопасить собственные границы собственными силами, если это не в состоянии сделать сопредельная сторона. Осуществляться эта защита будет за счёт стороны – провокатора. В случае продолжения агрессивных, провокационных действий Россия будет формировать буферную зону глубиной до ста километров. Всё живое, находящееся на буферной зоне вне официальных пограничных переходов будет уничтожаться'.
В конце июля переход через границу, как в ту, так и в другую стороны прекратился полностью. Наоборот, провокации участились, начали приобретать системный характер. Случались даже артобстрелы с сопредельной стороны. Махович готовил свой батальон к возможной активизации боевых действий на границе. Пользуясь затишьем, Владимир предложил протестировать на профпригодность и лояльность всех его подопечных.
– Рано или поздно всем военнослужащим, вообще всем гражданам придётся проходить тесты на профессиональную пригодность и благонадёжность, – Владимир убеждал Виктора Владиславовича попробовать вновь разработанные тесты на его подопечных. – Вам же легче будет, когда узнаете, на кого можно положиться, на кого нет. Сейчас пока – затишье, вот и поэкспериментируем!
– Вам эксперимент, а мне как объяснять ребятам, что делаем, – Махович с сомнением покачал головой. – Могут воспринять, как недоверие.
– Причём здесь недоверие? Разве лучше, как раньше – проверка боем? По принципу, кто выжил, тот и годен. Лучше проверить заранее и психологическую совместимость, и стрессовую устойчивость, да и просто профессиональную пригодность. Ведь у Вас в батальоне все необстрелянные, хоть и по контракту. Ни боевого срабатывания, ни опыта у них нет, как нет!
– По поводу опыта, его не протестируешь, он или есть, или его нет. Я своих офицеров, как бобиков гоняю, а в армейских частях, я слышал, уже случаи дедовщины от безделья случаются. Это у контрактников! Уже больше двух месяцев без дела войска стоят. В полевых условиях трудно боевую учёбу организовать. Хорошо – лето, а так и житьё в палатках – не приведи господи. – Махович махнул рукой, – ладно, давайте ваши тесты. Посмотрим, как они помогут.
На Украине дела шли своим чередом. Большая часть страны присоединилась к России. Западники попытались было начать партизанскую войну у себя и в центральных областях, но были быстро вытеснены на Львовщину и Волынь. Подорванная экономика страны, повсеместный голод, разорение заставил быстро принять предложение России об объединении. Прошёл референдум о присоединении на Украине и в России. Страны в третий раз добровольно воссоединилась. Львовской, Волынской, Тернопольской областям и Закарпатью придали статус независимой территории. Кроме этого статус национальной территории придали почти всей Черниговской области. Начали было обустраивать границы. Однако очень мешали националисты. Пришлось срочно перебрасывать войска с Польско-Литовской границы. С тестированием лояльности на Украине дело шло плохо. Не хватало специалистов. Помогли сами украинцы. Многолетний бардак так достал всех, что сами жители с энтузиазмом отлавливали ОУНовцев и бандеровцев, других сторонников «незалежности». Всех, даже заподозренных в нелояльности новому – старому союзу, немедленно отправляли или во вновь образуемую Западноукраинскую державу, или, по их желанию, на выделенную национальную территорию. Другие варианты к августу месяцу не рассматривались всерьёз. Украинцы, русские, белорусы, даже евреи, оказавшиеся в странах Западной Европы, не говоря уже о других континентах, всеми силами пытались вернуться на новую – старую родину.
Из России в срочном порядке шли составы со строительной техникой, продовольствием. Без крыши над головой осталось больше трёх миллионов человек на территории, присоединившейся к России и более миллиона – уехавших на Западную Украину. Развёртывались модульные и палаточные городки. Ещё до окончания формирования правительства на Западе Украины, Россия отправила несколько составов со строительными комплектующими, готовились к отправке строительные отряды.
Небольшое сельцо за Житомиром (если смотреть от Киева, как говорят – «матери городов русских»). Б. Болярка. Если кто будет искать, не подумайте, что «Б» – большая, вовсе нет, Б. Болярка – Бобринская Болярка. Затерянная в лесах, жила она своей нелёгкой жизнью. Её мало касались разборки в Киеве, да и во всём мире. Три – четыре десятка мазанок, магазин, закрытый со времён Союза, почта, да управа – она же бывший клуб. Молодёжь, какая была, разбежалась по ближним и дальним городам, да весям. Старики совсем уж древние повымерли. Жизнь держалась на натуральном хозяйстве, да на пенсиях оставшихся стариков. На пенсии, правда, больше пили, нежели жили. Ещё точнее, закупался сахар для самогона, да кое-какое барахлишко, из одежды чего. Молоко было не вывезти, мясо иногда продавали, только дешево больно – перекупщикам. Зерна в этих краях отродясь много не ростили, а в последнее время – и с топливом труба, да и техника окончательно развалилась.
Федор Васильевич поднялся чуть свет. Под два метра, здоровенный, с квадратным не красивым, но открытым и располагающим лицом, был он выходцем из этих мест. После армии в село не вернулся, постепенно перебравшись в столицу. Однако связи с родными не терял, ежегодно старался приехать в отпуск на родину. Сначала ездил на мотоцикле, в 90-е приобрёл жигуль. Сразу после бомбардировки Москвы с женой уехал на Украину, к матери. Звал с собой и дочь Таню с внучкой, но та поехала на Каму. Уехав, он собирался переждать военное лихолетье вдалеке и тишине Житомирского захолустья. Однако буйное время догнало его и здесь. Пошла внутренняя драка западников с «москалям» предавшимися. Вялая жизнь забурлила даже в этом медвежьем углу. Было решено вернуться в Москву, а там, как получится. На сегодня намечалась прощальная вечёря. Собирались придти родственники, друзья, знакомые.
Привел себя в порядок, мать звала завтракать – отказался. В саду полно яблок, после них есть не хотелось. Залез в машину. Проверил масло, завёл. Всё в норме. Подумалось – завтра рано в дорогу – надо полегче со спиртным вечером. По дороге, рядом с плетнём показался брат Фёдора – Никола. Среднего роста, довольно ловко сидя в седле, гнал общественное стадо на выпас.
– Что-то ты запозднился! – Фёдор подошёл к плетню.
– Вчера перебрал малость, но щас всё в порядке! – Никола подъехал поближе, – Что, не передумал? Завтра уезжаете?
– Да, поедем. Не забудь. Вечером приходи!
– Ну, это ж когда я забывал на пьянку придти? Ни в жисть! – Хлопнув бичом погнал стадо дальше.
– Специально стадо здесь погнал, чтобы ещё раз приглашение получить! – подошла жена.
– Как не пригласить, один брат остался!
– Пойду к Эве зайду, помогу, если что, да тоже на вечер приглашу. – Елизавета направилась к калитке.
– Значит, сейчас Павло прибежит, он тебя как огня боится!
Эва, приходилась Фёдору сестрой, а Павло – её мужем. Высокая, ростом почти с Фёдора, по мужицки крепкая, она составляла забавную пару с супругом. Тот, субтильного телосложения и, несмотря на жилистость, казался на фоне жены подростком. Павло не был бездельником или пьяницей в общепринятом понимании. Просто был не способен к регулярному труду. Семью содержала исключительно Эва. Павло, напротив, старался услужить и помочь всем, кроме собственных детей и жены. Жену Фёдора он не то, чтобы боялся, а старался быть от неё подальше. Даже за столом он оказывался на противоположном конце,
