- А как же ещё о чуде возвещать? - закрестилась монашка, вдруг упав на колени.
- Слава тебе господи! Послал избавителя нашему святому отцу!
Отец Афанасий и вторая монашка тоже перекрестились, почитали молитву, но без такого же восторга.
- Помогите мне пройти в нужное место, - попросил монах, вставая.
- Но вам же…
- Никто мне не запрещал! Просто, сам уже не мог. А теперь - могу.
А лечащий врач Сергей Петрович уже узнал, кто таков кудесник - нейрохирург Василий Иванович. Да, строптивый пациент не соврал. Были там случаи. Но короткое время. И этот… Максим там лежал? Ну что же… если теперь и у нас… Он рвался к старику. Значит… И врач почти не удивился, увидев в палате бодрствующего и довольно оживлённого монаха.
- Уже? - только и проронил он, кинувшись в поликлинику, туда где сегодня принимал неких "випов" главврач. Лечащему врачу отца Афанасия он ничего не сказал. Добрые вести надо спешить приносить начальству лично. А врачу санитарка сама должна. Сейчас спохватится.
Главврач выслушал Сергея Петровича очень серьёзно.
- К сожалению, мы нечего не можем уже уточнить у пославшего его к нам митрополита… Вчера же и умер. Но, наверняка, этот наш эээ пациент был с ним в той церкви. Внимательно посмотрите информацию и по ней. Отца Афанасия осмотрю лично. Вскорости. Шума не поднимать. С вашими выводами попрошу пока ни с кем не делиться. Подготовку к операции прошу продолжать.
- Какая уже операция? Он уже сам…
- Вы поняли мои указания? Вот и исполняйте! Идите, я скоро буду.
В палате старого монаха пока что ажиотажа не наблюдалось. Случаи прояснения сознания и кратковременного улучшения самочувствия бывали нередки - перед самым финалом. Правда, здесь эта "кратковременность" подзатянулась, но разве об этом кто сожалеет? Да, лечащий врач отметил резкое улучшение абсолютно всех показателей. Но пока не удивлялся. А Сергей Петрович отозвал к себе обоих монашек и передал приказ главврача об абсолютном молчании.
- Отец Афанасий нам тоже такой наказ дал. Поэтому не беспокойтесь, - несколько огорчённо сообщила сестра Ольга.
Распоряжение о подготовке к операции вызвало в ординаторской недоумение. Но авторитет главного здесь был непререкаем и в правильности его приказов все давно убедились. Поэтому операционная была приведена в полную готовность. Ждали. Вот только чего? А лечащий врач Максима вчитывался в информацию о терракте в известном храме.
- Николай Павлович, я узнал и готов доложить, - встретил он главврача.
- Хорошо, идёмте ко мне в кабинет.
После рассказа, прерывавшегося несколькими звонками, главврач довольно быстро принял решение.
- Насчёт церкви, похоже на правду. А по поводу всех этих исцелений - слухи. Ну, сделал профессор несколько удачных операций, вот и все чудеса. А сейчас, извините, Сергей Петрович, мне пора. Вашего подопечного уже оперируют.
- К-к-к-ак? - начал заикаться от неожиданности врач.
- Да вот так. Резкое ухудшение. Можно было предположить. Если его извлекли из завалов…, - разъяснял главврач происходящее, уже выпроваживая из кабинета онемевшего подчинённого. - Кстати, и с отцом Афанасием ваши выводы не подтвердились. Резкое ухудшение. По просьбе Патриарха мы выписали его - умирать в своём монастыре. Так что… увы, чудес не бывает.
Сергей Петрович, не будучи хирургом, в операционную допущен не был. Заглянув в обе палаты, он убедился, что оба пациента отсутствуют. Отсутствовали и монахини - медсёстры. Так что и расспросить… Разве что у дежурного. Да, отвезли. Одного в операционную, второго, отца Афанасия - на выписку. А жаль, казалось, оживает старик.
Недоумевающий врач остался в опустевшей ординаторской ожидать исхода операции. Прошёл час. И второй. И третий. В ожидании врач даже немного придремнул и вздрогнул от требовательного звонка внутреннего телефона.
- Умер ваш подопечный. Прямо на операционном столе…
- Разрешите к Вам?
- Да, конечно. Все остальные уже в сборе.
"Все остальные" - врачи, которые утром обсуждали состояние нового пациента, сидели, понурив головы.
- В принципе, диагноз подтвердился, - рассказывал главврач. А вот с аппаратурой и с анализами… Вот, вам, пожалуйста и рентген, вот и анализы, - он небрежно подвинул по столу бумаги и снимки.
- Но почему операцию делали не наши?
- По моей настоятельной просьбе. Чтобы не было никаких разговоров. Привозят пострадавшего Бог знает откуда, а вы не в состоянии даже диагноз поставить! Не можете обеспечить его покой! Привязать надо было, если беспокойный, а не бегать здесь жаловаться!
- Но… но… Господи Иисусе! - вскричал рентгенолог, всматриваясь в снимок. - Этого не может быть. То есть, не может быть, чтобы с такими повреждениями он… - Вы действительно видели, что он ходил? - обратился он к Сергею Петровичу.
- Ну да… Позвольте…
- Всё! Хватит! - забрал документы главврач. - Тело отвезли на паталогию. И тоже не в нашу. Все документы придётся доставить туда же. Мне. Лично… Ладно. Успокойтесь. По всем документам и мнению хирургов, повреждения изначально, ещё при доставке были несовместимы с жизнью. Так что…
- Скажите, а отец- Афанасий? - поинтересовался всё тот же Сергей Петрович.
- Всё согласовано с лечащим врачом. И повторюсь - это личная просьба не последнего для нас человека. Всё. Все свободны. И… посмотрите на всякий случай аппаратуру. Нехорошо как-то получилось. Оскандалились.
Всё это было сказано как-то неубедительно. И "изначальные несовместимые с жизнью" как-то не выплясывали в виде "смягчающих обстоятельств". И за меньшие недочёты распекал главврач своих подчинённых. А тут: "Посмотрите на всякий случай".
- Ты что-нибудь понял? - поинтересовался рентгенолог у теперь уже бывшего лечащего врача скончавшегося пациента.
- Вообще-то, нет.
- А я понял. Кому-то была очень выгодна смерть этого мужичка. Зарезали. А на нас спихнуть сложно. Вот и всё это представление.
- Ну а отец Афанасий здесь причём?
- Может, совпадение. А может, свидетелем чего был? Вот и его…
- Нет, Николай Николаевич. Это уж чересчур. Наш бы на такое не пошёл. Здесь что-то другое.
И даже когда пришло заключение паталогоанатома, подтвердившее рассказ главврача, оно не убедило этих двух эскулапов. А то обстоятельство, что ввиду неустановления родственников тело с разрешения прокуратуры кремировали, тоже вызывало какие-то сомнения.
И правильно вызывало. Максим ещё спал, когда события вновь рванулись с места в карьер. Несмотря на все возражения, юношу положили на каталку и повезли "готовить к операции". Завезя по пути к отцу Афанасию.
- Мужайся, сын мой! - напутствовал Максима священник, безвольно откинувшись на подушки. - Я вот тоже сейчас буду прощаться с этой юдолью скорби и предам свою судьбу в руки Господни. К себе, к себе в монастырь. И ежели Господь возжелает… то лучше уж в доме Господнем.
- Да что вы говорите, отец Афанасий! - ахнул Максим. - Вы же… Я же…
- Всё сын мой, всё. Прощай! - священник потянулся поцеловать Макса и прямо в ухо прошептал совсем другим голосом: " Подчинись. Так надо. И ничему не удивляйся".
Ладно. Опять какая-то авантюра. Решив подождать, Максим затих и позволил тем же монашкам завезти его за дверь, отделяющую операционное крыло. Но отсюда бойкие сиделки чуть ли не в припрыжку кинулись к лифту и вскоре Максим оказался в каком - то коридорчике, где ему предложили встать и
