переодеться в монашескую одежду. А ещё через некоторое время те же монашки и он присоединились к свите, сопровождающей выписанного из больницы отца Афанасия. Его поместили в машину Скорой, туда же сел солидный, как оказалось, отец - настоятель, туда же монахини ненавязчиво подтолкнули и Максима.
Уже из автомобиля юноша с изумлением рассматривал больницу, которую покинул. Монастырь? А в этой странной больнице специальная бригада хирургов, вызванных из областного центра, оперировала безнадёжного бедолагу - очередную жертву автоаварии. Но об этом Максиму тогда не было известно. Как и не должно было стать известно тем, кто по мельчайшим следам уже двигался за странным, очень уж напоминающим кое- какие прежние события, человечком.
Глава 15
- Ты, отец Афанасий, зря всё это затеял, - укорял больного в дороге настоятель. - Всё понимаю, но зачем вот так… Всё в руках Божьих…
- Да, конечно. Но я не потому. Я излечился. И возвращаюсь жить, а не помирать! Чудо исцеления свершилось.
- Вот это правильно. Это, конечно…, - без большого ликования и даже убеждения согласился настоятель.
- Не веришь… А ведь раньше в каждое слово…
- Нет, верую, верую в чудеса Господни. И если это так…
- Вот, взгляни на посланца Господня! Сей муж и есть тот, кого я ждал. Но он пришёл не только за моими словами, но и с исцелением!
- Хорошо - хорошо. Давай уж дома договорим, - опасаясь, что отец Афанасий бредит, соглашался со всем настоятель. - Ты бы отдыхал, набирался сил.
В монастыре Максиму отвели гостевую келью, отвели за общий трапезный стол. Пока вроде никто и не сомневался, что он - их брат. Ели растительную пищу, но исключительно вкусно приготовленную.
"Вообще-то пост должен быть испытанием. А здесь - одно удовольствие", подумалось Максиму.
Но настроение вдруг испортилось. Он вновь обвел взглядом трапезную. Прикрыл глаза, а открыв увидел…
В полутёмной трапезной с перевёрнутыми столами было темно, только пара факелов освещала центр. В этом освящённом круге стояла на коленях массивная фигура в монашеской одежде. А над ней - низенький, худой человечек в кожанке потрясал революционным маузером. Два угрюмых бойца в будёновках держали факелы, а дальше в темноте также можно было угадать коленопреклонённых монахов.
- Значит, страдания этого человека тебя не убеждают? Товарищ Егоров, посвети ещё разок!
Факел полыхнул прямо в глаза и Максим увидел себя, прикованного к стене. Себя? Нет, какой же это я? Вон, руки ноги без ожогов. Но и это ведь - не мои. А исполосано всё как! Что же с ним… со мной делали, а? Кнутом, что ли били?
- Мы с ним ещё продолжим. Есть ещё за что поквитаться, правда, господин поручик?
Поручик???
- Молчите-молчите. Попозже и вам язык развяжем. Пока - со святым отцом беседа.
Факел вновь удалился туда, к центру событий.
- А вот посмотрим, во что ты ставишь жизнь своих подопечных… Давай сюда.
В круг втолкнули какого-то толстого монаха.
- Это твой келейник? Может, и ещё кто? нет, теперь смотри сюда! - кожаный схватил монаха за бороду, дёрнул вверх. - Вот так. Ну! идо трёх считать не буду! Где она? - он приставил маузер к затылку келейника.
- Прощая, брат Мефодий!
- Прощай, отче.
Грохот выстрела.
- Отходите чуть подальше, товарищ комиссар. Во, забрызгались весь! - подала голос одна из будёновок.
- Ничего! В крови рождается новый мир! Уберите падаль… Таак. Значит, шлюшка голубых кровей тебе дороже? Ладно. А как насчёт вот этого?
В круг втолкнули совсем молоденького монашка. Кем он был несчастному настоятелю, - Бог весть. Но вскочил священник, сгрёб мальчика в свои объятия, закрыл собой.
- Вот это ближе к истине. Вот это выбор, правда? Отнять!
В начавшейся возне силы были неравны, и вскоре настоятель с залитым кровью лицом и вывернутыми руками вновь стоял на коленях, а напротив, также на коленях стоял монашек.
- Прости, сын мой. Но…я… я обет дал…
- Да, святой отец… прошептал подросток.
- Ты не посмеешь! Ты же не Ирод, чтобы убивать невинных детей! - это уже комиссару.
- Ещё как! И у нас с Иродом даже где-то идентичные цели. Государственные. Понимаешь? Ну? Здесь уже до трёх посчитаю. Посмотри, посмотри на слёзы этого невинного детёнка, а? Раз! Поднимите ему образину! Пусть сморит! Отец Афанасий, это ещё только начало. Если будет надо, одного за другим - всех. У тебя на глазах. Два! Ну! А её мы всё равно найдём! И кто она тебе? Стоит ли она этой обители и братьев твоих?
Страшно, мучительно застонал, а затем в голос разрыдался несчастный настоятель.
- Два с половиной, - осклабился комиссар. Стало ясно - сейчас выстрелит. Сломался настоятель. Расскажет. А пацана - для убедительности.
Понял это и монашек. И на лице его застыла маска напряжённого ожидания - когда?
Всё! Накатила поручика волна ярости. Даже особенно не напрягаясь, он вырвал вмурованные в стены железные кольца и размахивая цепями кинулся к комиссару. Тот успел только оглянуться на лягз и повести в сторону своей смерти маузером…
Максим потряс головой, посмотрел на сидящих рядом монахов. Встал, подошёл к стене. Да, вот тут были вмурованы кольца. Значит, если смотреть отсюда, то они были вон там. Хорошенький прыжок! Но что это? Раздвоение личности - первый признак шизофрении. А может и не первый, но основной.
- Что, брат, тоже наслышан? - улыбнулся толстый добродушный монах.
- Смутно…
- А конкретно никто и не знает. В гражданскую здесь настоятеля пытали. А потом ворвался сюда ангел - воитель и растерзал мучителей.
- Ангел и растерзал?
- Растерзал. Весь отряд. А отец настоятель за ту ночь поседел.
- Отец Афанасий?
- Точно.
- А нынешний отец Афанасий, он…
- Да, в прямом родстве. Только это… сам понимаешь. Все люди грешны - перекрестился монах. Только грехи одних от плоти человеческой, других - от духа их неправедного.
- Да, конечно… А кого тот отряд здесь искал?
- Это уже мирская суета, брат мой.
После ужина его пригласил к себе отец-настоятель. Но беседы не получилось. Максим не считал нужным что-либо тому рассказывать. Только и договорились, что Макс - это " брат Максим", а настоятель - "отец Аввакум". Ох и не понравился этот Аввакум брату максиму! По настойчивой просьбе юноши, его провели к отцу Афанасию. Видимо, заряд бодрости, подаренный священнику, уже начинал иссякать и он выглядел действительно уставшим и больным.
- Не вовремя вы всё это затеяли, - упрекнул старика " брат Максим". Ещё бы денёк - два подлечились, а потом - пожалуйста.
