Светлые крылья для темного стража

вызывающий ничьих симпатий негодяй. Спуриус – личность гораздо более сложная. Если Арея можно сравнить с молотом, Лигула – с петлей палача, то Спуриус – это тонкий и коварный яд.

Я внимательно изучил эйдос, который вы переслали мне. Дафна не ошиблась. Это действительно эйдос Улиты. Он не был продан самой Улитой, но ее матерью-ведьмой, которая, в свою очередь, находилась под влиянием бабки, тоже сильной ведьмы.

По означенным причинам эйдос Улиты пришел в мир уже искаженным и померкшим, но в то же время сильным и способным на мощные разовые вспышки благородства. Это эйдос уникальный. В обычный эйдос тьма проникнуть не способна, так как эйдос – творение мудрого и созидательного света. В этот же эйдос она не только проникла, но и поселилась в нем с полным правом.

Каким образом эйдос Улиты оказался у Боватингмо, евнуха Кводнона, я не знаю. Думаю, Спуриус поступил в этом случае так, как поступал всегда. А именно, попытался обмануть не только свет, но и своего союзника Боватингмо, который, не зная истинной ценности данного эйдоса, хранил его вместе с «кормом» для пергамента.

В духовном мире ничего случайного нет, и то, что этот эйдос всплыл, глупее всего объяснять случайностью.

Вопрос: зачем он понадобился Спуриусу? Ответов напрашивается два:

1) шантажировать Улиту и с ее помощью Арея;

2) в силу уникальности собственных свойств.

Первый вариант очевиден с точки зрения человеческой логики, однако я больше склоняюсь ко второму. Страшно представить, что произойдет, если Спуриус, разобравшись в тайне эйдоса Улиты, сумеет вселить мрак во все приходящие в мир эйдосы. Душа человека тогда станет творением не только света, но и мрака, а это величайшее зло. Мрак до сих пор мог влиять лишь на помыслы, но не на душу. Даже Лигул никогда не рвался в эту область, вполне довольствуясь наглым захватом.

Не исключено, что Спуриус как страж, лишенный дарха, надеется стать повелителем таких «промежуточных людей», в эйдосах которых свет и мрак будут сосуществовать наравне, и, опираясь на их плечи, вытеснить Лигула из главной Канцелярии. Судьба Лигула волнует меня мало, но под угрозой и свет. Надменные, из тьмы и света слепленные сверхчеловеки, «право имеющие», в непрерывных стычках и раздорах уничтожат друг друга и, уничтожив вместе с собой и все человечество, разделят судьбу языческих богов…

Попроси Эссиорха срочнозаглянуть ко мне в Эдем! Мне необходимо поговорить с ним не только об эйдосе Улиты, но и о пергаменте. Этот артефакт мрака так темен, что мы не рискнули даже внести его в ворота Эдема.

Корнелий, прости, что напоминаю тебе, но в данном случае «срочно»означает«быстро»и «прямо сейчас», а не«завтра»или «когда- нибудь».

Троил,

любящийтебя несмотря ни на что».

– Ну вот и все! – сказал Эссиорх, закончив читать.

– Ты кое-что пропустил, – подсказал Корнелий.

– Ничего я не пропускал!

– Нет, пропустил. Ты пропустил: «Ситуация с эйдосом Улиты сложная. Ее поступки в настоящем таковы, что использовать поручительство света и вернуть ей эйдос, как о том просит Эссиорх, невозможно. Если свет будет бесконечно возвращать эйдосы ведьмам, которые ничего не делают для того, чтобы исправиться, нас легко будет обвинить в предвзятости. Духовные законы не менее реальны, чем законы физические. Они просты, прекрасны и неизменны. Попытайся в максимально деликатной форме довести эту мысль до сознания Эссиорха. Искренне надеюсь, что он тебя услышит», – оттарабанил Корнелий.

Эссиорх побагровел и с нездоровой задумчивостью посмотрел на куриную шею Корнелия.

– Ты уже довел! Больше не надо! – напомнил он.

– И довожу еще раз! Не страдай, старичок! – бодро заорал связной света.

В стену нервно забарабанили. Их голоса мешали кому-то спать. Корнелий забарабанил в ответ и вознамерился бежать в коридор и вызывать гадов на дуэль.

– Давно кто-то родину не защищал! – кипятился он.

– В письме очень мало про пергамент, – внезапно сказала Дафна, обращаясь к Эссиорху.

При упоминании о пергаменте Корнелий сразу сделался серьезным и забыл про дуэль.

– Дай я! Ну пожалуйста! Не жадничай, старичок! – взмолился он.

– С Троилом-то встречался я!

– Ну и что! Зато ты так невнятно рассказываешь!

– Ладно, валяй! – разрешил Эссиорх, сообразив, что скажи он «нет», воплей будет гораздо больше.

– Значится, так, – затарахтел Корнелий. – Троил считает: Спуриус попытается получить эйдос Улиты, чтобы с его помощью исказить и отравить все приходящие в мир эйдосы. Опираясь на них, он посягнет на свет и на весь существующий расклад сил.

Даф с досадой смахнула с коленей кота, которому вздумалось поточить когти. На джинсах появилось несколько длинных прорезов.

– Изменить миропорядок с помощью эйдоса единственной наследственной ведьмы, чей эйдос был продан без ее ведома? Это возможно? – недоверчиво спросила Даф.

– Почему бы и нет? Вообрази, что появился новый, чрезвычайно прилипчивый вирус гриппа, которым заболел всего один человек. Если этот человек отсидится дома, чихая в подушку, возможно, эпидемии не будет. Но если прокатить этого человека в вагоне метро из одного конца города в другой, через неделю соплями изойдет вся Москва, – сказал Эссиорх.

Меф шмыгнул носом. Разговоры о чужих соплях всегда подвигали его на это рефлекторное действие.

– Эй! Ты меня перебил! – закричал Корнелий. – Дай я про пергамент скажу! В общем, разведка донесла Троилу, что незадолго до гибели Кводнон написал на пергаменте имя своего преемника и запечатал его своей печатью. А когда после смерти Кводнона стали искать этот пергамент, оказалось, что он пропал. Спуриус подозревал в краже Лигула, а Лигул – Спуриуса… В общем, крику было много. Все искали, суетились, валили друг на друга, но пергамент так и не обнаружили.

В стену вновь забарабанили, и Корнелий, не выдержав, помчался в коридор разбираться.

– Пергамент спрятал Боватингмо? – спросил Меф.

Эссиорх кивнул.

– Скорее всего. Боватингмо имел доступ к бумагам Кводнона. Он припрятал пергамент и, видимо, соображал, кому выгоднее его загнать. Истинному наследнику, который упомянут в пергаменте, или его врагу, с которого можно содрать больше. А пока он соображал, Лигул опередил его и предал Спуриуса…

– СЕРЬЕЗНО? КАК? – не поверил Меф.

– Лигул случайно узнал, что Спуриус должен отправиться в человеческий мир на встречу, и тайно, через нескольких посредников, поставил в известность свет. И когда Спуриус оказался наверху, его уже ждали златокрылые, – пояснил Эссиорх.

– Но это же подлость! – воскликнул Буслаев.

Эссиорх хмыкнул.

– А Лигул-то и не знал, что подлость! Горе-то какое!

Дверь хлопнула. В комнату ввалился Корнелий.

– Что? И этих отправил в военкомат? – спросила Даф.

Корнелий отмахнулся. Он был красен, зол и ощупывал скулу.

– Глаз мне подбили, гады.

– Что так плохо?

– Флейтой за дверь зацепился…