Меф расхохотался. Корнелий попытался пнуть его ногой, но промахнулся.
– Дафна, у тебя есть пятак? А этому скажи: пусть заглохнет! – крикнул он.
Даф участливо зазвенела мелочью.
– Мне нужен царский пятак! Из настоящей меди!.. – закапризничал Корнелий. – Нету? Эх ты, сирота казанская! Тогда давай нож, только не острый и с круглым окончанием! Чего ты мне его так даешь? В морозилку сунь, а пока льда дай!
Эссиорх выждал, пока Корнелий, ругая всех за нерасторопность, откочует к холодильнику, и, достав что-то из кармана, сунул Мефу. Дафна увидела знакомый пергамент и – рядом с ним – эйдос, помещенный в прозрачный маленький пакет, вроде тех, в которых продают мелкие ювелирные изделия. Пакет мешал пергаменту почувствовать близость эйдоса, но все равно пергамент беспокоился. Его серая бугристая поверхность рябила.
– Держите! Это должно быть у вас.
– Зачем? – озабоченно спросила Дафна. – Именно у нас их и будут искать! Что, свету негде их спрятать?
– Я бы и сам так поступил, но Троил приказал вернуть их вам… Ах да, и вот! – В руке у Эссиорха появились железнодорожные билеты. – Не опоздайте! Поезд утром.
Меф не спешил брать билеты. Служба мраку отучила его доверять, не размышляя. Склонив голову, он разглядывал Эссиорха.
– Поезд? Куда? – уточнил он.
– В Джанкой.
– Джан… чего?
– Джанкой. Небольшой городок в Крыму. Узловая железнодорожная станция. В Джанкое – место я вам сообщу – есть древний камень, сохранившийся с момента творения мира. Если опустить эйдос в его трещину, камень примет на себя проклятие и очистит эйдос.
– И эйдос будет исцелен?
– Да. Он станет таким же, как и остальные эйдосы. Вот только вернуть его Улите мы не сможем. До тех пор, пока она служит мраку и пропитана им.
– Если ставка так высока, почему Троил не послал в этот самый Джанкой усиленный отряд златокрылых? Доставили, нашли камень, положили в трещину! Дело пяти минут, – резонно заметил Меф.
Эссиорх удрученно кивнул.
– Я сказал Троилу то же самое. Предложил, что сам из Эдема отправлюсь в Джанкой и все сделаю. Он сказал, что свет не должен вмешиваться. Слишком спорное дело. Косвенно получается, что свет защищает не только себя, но и интересы Лигула. Будет правильнее, если единственный эйдос, появившийся от света и тьмы, отнесет кто-то, в ком также есть свет и тьма.
– То есть я? – логично закончил Меф.
– То есть ты, – подтвердил Эссиорх.
Меф хмыкнул. С его точки зрения, вечное стремление света делать все правильно и законно ужасно замедляло процесс. Все равно как четыре часа стоять перед столом лучшего друга и не сметь взять с него ничего без разрешения, когда тебе нужна всего только скрепка.
– Отлично! Тогда я прямо сейчас телепортирую в Джанкой! – вызвался Меф.
– Исключено. Троил утверждает, что на любые телепортации в Крым наложено трехдневное рассеивающее заклятие, действующее с прошлой полуночи.
– Спуриус, получается, что-то пронюхал?
Эссиорх пожал плечами:
– Не исключено.
– А если самолетом?
– Слишком опасно. Заставить самолет врезаться в землю – задачка даже не для стража, а для банального мага. Поезд безопаснее. Во всяком случае, для тех, кто будет рядом с вами, – твердо сказал Эссиорх.
Меф оценил его честность. Для тех, кто рядом с вами, но не для вас. Принципиальное уточнение.
– Думаешь, все так серьезно? Спуриус попытается нас перехватить? – спросила Дафна.
Хранитель, помедлив, кивнул.
– Более чем вероятно. Он не заинтересован, чтобы эйдос добрался до Джанкоя. Да и пергамент ему нужен.
Когда Эссиорх с Корнелием ушли, Меф посмотрел на билеты. Поезд отходил в восемь двадцать шесть. Он подумал, что «шесть» – дань обычной вокзальной пунктуальности. Там редко когда напишут: восемь тридцать или восемь двадцать. Это слишком кругло. Еще пассажиры, чего доброго, решат, что поезда могут отходить когда угодно, и обнаглеют.
Даф начала собираться. Подобно большинству девушек, она была уверена, что не берет с собой ничего лишнего. Только самое необходимое. Вот только понятие необходимого включало в себя практически все вещи, которыми она владела.
Внезапно кто-то постучал в стекло. Дафна вздрогнула и схватилась за флейту. Меф рывком открыл раму. На лысеющем газоне, осыпанном перхотью конфетных фантиков, стоял Чимоданов и с остервенением скреб ногтями левую лопатку.
– Комары, блин, звери, блин… – пожаловался он Мефу. – Тяпнула, насосалась крови и улетела. Проклянуть бы все ее потомство!
– Не советую. Это теперь и твое потомство тоже, – сказала Даф.
– Что за бред?
– Это не бред. Гордись: ты только что стал папой для кучи маленьких комариков.
– Или, скорее уж, мамой. Так что гордись вдвойне, Чемодан! – уточнил Меф, неплохо знавший биологию.
Лучше бы он промолчал. В эту минуту его тоже укусил комар, влетевший на свет, и Меф тоже стал мамой.
Чимоданов перевалился животом через подоконник и, сползая вниз, неосторожно ткнулся носом в разборную гантель Мефа.
– Все истязаешь себя? Турника уже не хватает? – спросил он, потирая нос.
– Время от времени, – уклончиво ответил Меф.
– Ага, время от времени! Вон краску всю содрал. И охота тебе?
– Человек не должен делать то, что ему хочется. Только то, что не хочется. Главный тест на то, что дело действительно нужное, это ощущение «не хочется», – заявил Меф.
– Не факт. Мне вон в окно не хочется прыгать с десятого этажа. По твоей же логике выходит: надо пойти и сигануть, – сказал Чимоданов.
– Не передергивай! Человек всегда знает, чем настоящее «не хочется» отличается от идиотского. Лень и потакание себе покрывает нас не только телесным жиром, но и душевным. Мы становимся как бройлера на гнилых ногах, годные только на убой мраку, – сказала Даф.
Петруччо скривился.
– Ну и речугу ты задвинула! Нечего тут агитацию разводить! Меня Арей послал за Мефом! Лучше бы, конечно, снова Мошкина выпнули, но я ему первый попался.
Дафне этот ночной вызов не понравился. Особенно теперь, перед поездкой, когда мир напружинился в тревожном ожидании.
– Меф больше не подчиняется Арею! Он ушел от мрака! – твердо сказала она.
Чимоданов с любопытством, как птица, склонил голову набок. По его лбу удивленной гусеницей проползла бровь.
– Мне так Арею и передать? – уточнил он.
Дафна с надеждой оглянулась на Мефа. Тот ощутил, что ей хочется именно такого ответа, четкого и категоричного, но сама принимать за него решение она не станет.
– Надо сходить! – сказал Меф виновато. – Арей не стал бы звать просто так, особенно теперь, когда он… Я быстро.
