словно обрадовался новому дому. Когда грузовик скоропалительно уехал, я осмотрелся.
Ангар стоял на пустыре, который примыкал к железнодорожным путям. Место было подходящее и безлюдное. Именно здесь, в утепленном ангаре, арендованном нами, и суждено было появиться на свет динозаврам XXI века! И должно это было произойти со дня на день. Клонирующие устройства работали день и ночь, и в специальных чанах просматривались силуэты выводимых ящеров.
В последние дни перед этим грандиозным событием я забросил школу и все время проводил в ангаре. Иногда по два или три раза в день к нам прилетала – именно прилетала! – мама. Облачность в те дни была сплошной, влажность высокой, в воздухе висел туман, и мама могла запросто летать, не беспокоясь, что ее заметят. Правда, потом она рассказывала, что поначалу, забыв дорогу и излишне разогнавшись, она залетела на Камчатку и поняла это, когда увидела вытянутую форму полуострова и Курильские острова. Тогда, выругав себя за рассеянность, мама развернулась и со скоростью две тысячи километров в час полетела в Москву, задержавшись не больше, чем если бы застряла в автомобильной пробке или долго ждала автобуса.
Перейду к самой захватывающей части нашей истории, когда динозавров стало несколько десятков. Я не удержусь и похвастаюсь, что первым, кто за последние девяносто миллионов лет увидел доисторических ящеров в таком количестве и разнообразии видов, был я!
За два дня до завершения клонирования случилось непредвиденное: папа впал в спячку. Он давно ползал как сонная муха, и вот как-то утром ангар огласился храпом, а Фритт заснул на полу рядом с пультом управления. Кожа отца, как всегда в таких случаях, покрылась защитным коконом, и он стал похож на мумию. Мы знали: пока очередной период спячки не завершится, папу не разбудить. Значит, следующие две-три недели придется обходиться без него. Я поднял его, отнес в заднюю комнату, положил в картонный ящик и утеплил специальной стружкой. Теперь он был надежно упакован, чтобы сохраниться здесь до завершения спячки.
Его спячка – это необходимая потребность организма, в остальное время – иногда по нескольку месяцев – папа бодрствует непрерывно 24 часа в сутки. Усталость постепенно накапливается, пока недобранные ежедневные часы сна не суммируются, не берут свое – и тогда папа становится коконом.
Пульт управления загудел, требуя внимания, и я подбежал к нему. На нем мигала красная лампочка тревоги и пульсировала надпись: «ДАВЛЕНИЕ ПИТАТЕЛЬНОГО СУБСТРАТА В ТРЕТЬЕЙ УСТАНОВКЕ ПАДАЕТ».
Я знал, что в третьей установке, большом полупрозрачном чане, стоявшем в одном из углов ангара, клонировался анкилозавр – массивный криволапый ящер, спина и голова которого были покрыты костяными шипами. В эти важные последние дни следить за установками пришлось мне. Я знал, одна оплошность – и формирование динозаврят нарушится, а огромная работа пойдет насмарку!
Мигание красного светодиода усиливалось, значит, давление продолжало падать. Я бросился к установке, поспешно вспоминая, что рассказывал мне об устройстве агрегатов папа. На мое счастье, причина, из-за которой понижалось давление, оказалась элементарной. Отошло одно из пластиковых соединений, через которые в чан подавался питательный раствор. Стоило мне вернуть соскочившую трубку на место, как красный диод перестал пульсировать и зажглась надпись: «ДАВЛЕНИЕ ВОССТАНОВЛЕНО».
Понимая, что он вот-вот впадет в спячку, папа оставил мне в компьютере необходимые рекомендации. Правда, требовалось время, чтобы все внимательно изучить.
Возни с установками было предостаточно. Порой целый час проходил более или менее спокойно, а иногда светодиоды вновь начинали пульсировать, и высвечивался перечень очередных неполадок. То снижалась концентрация кровяных клеток, то нужно было впрыснуть очередную антивирусную сыворотку, то диплодок стал раньше времени проявлять активность и зашевелил головой.
Я понял, что один не справляюсь, и из дома в спешном порядке был вызван ворчащий дедушка. Он пытался телепатически связаться со спящим папой, чтобы получить у него ответы на те или иные вопросы, то и дело у нас возникающие, но у деда чаще всего не получалось, потому что во сне способность к логическому и последовательному мышлению утрачивается.
Как-то дедушка выскочил из комнаты, где стояла коробка с папой, вконец возмущенный.
– Я спрашиваю, как увеличить количество кровяных телец, а он мне знаешь что отвечает? «Не мешай, я летаю верхом на птеранодоне!» Он, видите ли, сны видит про динозавриков, а мы вкалываем, как бригада пап Карло!
И действительно, вкалывали мы с Апрчуном непрерывно двое суток подряд. Спал я урывками по одному-два часа, пока светодиод вновь не начинал настойчиво мигать и не раздавался сигнал тревоги.
Когда мы окончательно потеряли надежду и были уверены, что в чем-то напутали, а клонирование никогда не закончится, светодиод вдруг загорелся зеленым: «ПЕРИОД РАЗВИТИЯ ЗАРОДЫШЕЙ ЗАВЕРШЕН. ДИНОЗАВРЫ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НАШ МИР!» Одновременно из динамиков зазвучала торжественная музыка.
– Если кому-нибудь интересно мое мнение, сейчас больше подойдет похоронный марш! – недовольно сказал дедушка.
Глава 11
ДИНОЗАВРЫ, ДИНОЗАВРЫ, ДИНОЗАВРЫ...
Команда на активизацию была получена всеми установками одновременно. Сверкнула яркая вспышка, и мини-кран, смонтированный на потолке ангара, вытащил из питательного раствора первых новорожденных динозавров. Ангар огласился ревом, высоким свистом, прищелкиванием, хрипением – это юные ящеры произносили первые в жизни звуки. Тираннозавр Шпрот разволновался и стал подпрыгивать на месте. Порой он делал несколько осторожных шагов, но сразу отскакивал.
И вот на полу ангара под светом ультрафиолетовых ламп, имитирующих солнце, на шатких ногах стоит маленький бронтозавр, по-гречески – «громовой ящер». Четыре кривоватых коротких ноги – неважная опора для массивного туловища. Зато голова и шея у бронтозавра необычайно длинные, такая шея позволяет ему, стоя на дне озера или илистого затона, днем и ночью поедать водоросли. Если же водоем глубокий, то изредка на поверхности появляется голова с высоко расположенными ноздрями и жадно втягивает воздух.
Наш бронтозавренок весит немного – всего килограммов двести-триста, но пройдет немного времени, и громовой ящер наберет свои «взрослые» размеры – длину 20 метров и вес 40 тонн. Впрочем, особенным умом он блистать не будет, потому что вес мозга даже взрослого ящера не превысит четырехсот граммов. Я хотел поделиться своими познаниями с дедушкой, но он считал их из моей головы так ловко, что я и не заметил, как он меня сканирует.
– Сорок тонн, говоришь? – присвистнул дедушка. – Жаль, мы не подали Фритту идею делать динозавров в масштабе 1:43, а для отдельных моделей – 1:200. Тогда всех динозавров можно было бы держать в одной большой коробке.
– Зачем уродовать природу? Все должно соответствовать своей первозданной величине! – не согласился я с дедушкой.
– Размечтался! Вот если бы тебе хоть раз наступил на ногу динозавр весом в сорок тонн, ты бы запел по-другому.
– А тебе наступал?
– Нет, но у меня хорошо развито воображение, – покачал головой Апрчун.
Тираннозавр Шпрот уставился на появившегося бронтозавра и изумленно хрюкнул, забыв все слова:
– Хрр-а-кр?
Подозреваю, что в переводе это означало: «Что за штуку вы притащили?» А может быть, Шпрот хотел спросить: «Насколько это съедобно?»
Пришлось строго сказать ему: «Нельзя!» – и повторять это слово через каждую минуту по мере того, как повивальный кран извлекал и опускал на пол новых динозавров.
Следом за бронтозавренком появилась пара утконосых динозавров, живших в юрский период мезозойской эры. Ороговевший конец морды был у них вытянут наподобие утиного клюва, в котором
