И юнга убежал следом за резчицей.
Теперь Брэшен и Альтия были почти наедине, если не считать стоявшего у штурвала Симоя. Ну а тот – старый морской волк – сосредоточенно смотрел вперед и видеть не видел, как у него за спиной молодой капитан целует подругу. Надобно сказать, что в душе Альтии ни миг всколыхнулась память о насилии, что учинил над нею Кеннит. Но только на миг. Она крепко обняла Брэшена и ответила на его поцелуй, свирепо запретив себе даже мысленно сравнивать его ласку с тем страшным переживанием. Она нипочем не допустит, чтобы между ними встала та постыдная память!
И все-таки, когда поцелуй завершился, она заметила в глазах Брэшена некую тень. Похоже, он слишком хорошо ее знал, слишком тонко чувствовал. Он вопросительно смотрел ей в лицо, и она ответила чуть заметным пожатием плеч. Неподходящий момент, чтобы ему рассказывать. Подумав так, Альтия спросила себя: а когда будет подходящий? И будет ли вообще?
Брэшен предложил, думая, что тем самым сменит тему:
– Почему бы правда не пойти к Совершенному и не заверить его, что ты снова у нас и притом в добром здравии?
– Так он же знает, что я здесь. Собственно, без него меня бы тут и не было, – вырвалось у нее.
Она еще толком не пришла в себя от потрясения, которое испытала, очутившись на руках у носового изваяния и обнаружив, что у него глаза Кеннита. Те самые, бледно-голубые глаза. Помнится, она чуть не завопила самым постыдным образом, когда корабль поймал ее огромными ладонями. И она отлично знала, что Совершенный успел уловить ее состояние. То-то он не стал держать ее ни единого лишнего мига, а сразу поставил на палубу, более того – сунул Брэшену прямо в руки.
Брэшен озадаченно молчал, и она добавила:
– Я схожу повидаю его и поговорю с ним, но не сейчас, а когда будет поспокойнее. – И сказала: – Кеннит теперь стал его частью, так ведь?
Он попытался объяснить, что к чему:
– Понимаешь, Кеннит ведь был из рода Ладлаков. А ты разве не догадалась?
– Нет, не догадалась, – проговорила она медленно.
Так Кеннит ко всему прочему происходил из сословия торговцев Удачного! Альтию так и передернуло. Тот еще подарочек.
А Брэшен дал ей некоторое время, чтобы усвоить эту мысль, и добавил:
– Ну а мы со времени посещения Делипая стали потихоньку подозревать, что Совершенный и есть тот баснословный корабль Игрота Страхолюда. В Удачном всегда отрицали самую возможность того, чтобы у пирата да был живой корабль. И тем не менее именно так дело и обстояло. У него был живой корабль. По имени Совершенный. А Кеннит был заложником, с помощью которого Игрот держал корабль в подчинении!
– Са всемогущая, – выдохнула Альтия. Вот теперь все кусочки мозаики вставали каждая на свое место, и она силилась обозреть общую картину. – Так получается, Кеннит вернулся домой, чтобы умереть на его палубе. Чтобы слиться воедино со своим кораблем.
И по спине у нее пробежал холодок жути.
Брэшен кивнул, не сводя глаз с ее лица.
– А они и были едины, Альтия, – сказал он. – До такой степени, что я даже не думаю, чтобы его смерть сильно переменила Совершенного. Разве что дала ему душевный покой! Наконец-то наш корабль обрел единство, стал полноценной личностью. Драконы и Ладлаки, мужчины и мальчик, и с ними Кеннит – все они слились в единое целое. – При этих словах Альтия отвернулась, но Брэшен взял ее за подбородок и заставил снова поднять голову. – И еще – мы, – продолжал он с немалой страстью. – Ты и я. Янтарь и Йек. И Клеф. Мы все кое-что вложили в него, и это тоже стало его частью. И поэтому я прошу тебя: не отворачивайся от него теперь. Пожалуйста… Люби его, как раньше любила!
Знать бы ему, что Альтия слушала его и не слышала, ибо думала совсем о другом. Она с ужасом представляла себе, как будет рассказывать Брэшену о насилии, однако сознавала, что должна непременно сделать это. Ну и как прикажете это сделать, чтобы не подорвать его любовь и доверие к кораблю?
От таких мыслей у нее даже голова закружилась.
– Альтия? – озабоченно окликнул Брэшен.
– Я… попытаюсь, – выговорила она чуть слышно. Ей стало вконец безразлично, видит их кто или нет. Она прильнула к нему, устраиваясь в кольце его рук. – Обними меня, – попросила она. – Обними меня крепко-крепко. И не отпускай…
«Попытаюсь», – сказала она. Брэшену очень хотелось потребовать у нее более твердого обещания, но он сдержался. С ней что-то произошло, когда она была на Проказнице. И это что-то теперь не пускало их друг к другу. Он крепко обнял Альтию и опустил подбородок на ее темноволосую макушку. Кажется, он даже знал, что там случилось.
Альтия, ни дать ни взять, подслушала его мысли, ибо заговорила совсем о другом.
– Качка усиливается, – сказала она.
Брэшен притворился, что не заметил, как она промокнула о его рубашку слезы, выступившие на глазах.
– Усиливается, – сказал он. – И я боюсь, как бы попозже не налетел шквал. Ну да ничего: нам не раз случалось штормовать, а Совершенный – корабль как раз для штормов!
– Шторм может укрыть нас от погони.
– По-моему, мы и так отрываемся от джамелийцев.
– Они притушили фонари. Думают, это поможет им незаметно подобраться к нам в темноте!
– Пускай сперва нас найдут!
– Зато «Мариетте» с «Пеструшкой» труднее будет угнаться за живыми кораблями в потемках.
– Они, кстати, тоже огни пригасили.
– Ничего, Проказница их не бросит. Она будет их защищать, невзирая ни на какой риск для себя!
Так они разговаривали, обсуждая очевидное. Брэшену все сделалось ясно. Она побывала на Проказнице, и старые привязанности вспыхнули с новой силой. И можно ли было ее за это винить? Проказница, в конце концов, была ее фамильным кораблем. И теперь, после смерти Кеннита, у Альтии появился неплохой шанс вернуть судно в лоно семьи. И к тому же в отличие от Совершенного Проказнице не пришлось вбирать душу убийцы-пирата, причинившего столько зла семейству Вестритов. Когда она устремилась с Проказницы на Совершенного, Брэшен по наивности решил, будто она прыгала к нему, А она на самом деле явилась обсуждать планы военных действий. Он и теперь смотрел, как она рассеянно хмурила брови, и знал, где блуждали ее мысли.
Да, она любила его… по-своему. Она делилась с ним всем, чем могла, – но не в ущерб своей семье и своему кораблю. И он не имел никакого права требовать большего. Если бы у него самого была, как прежде, семья и соответствующие обязанности, может, и он точно так же разрывался бы на части. Брэшен на миг даже задумался, а не оставить ли ему Совершенного да не последовать ли за нею. Но нет, он не мог. Никто не знал этот корабль так, как знал его он. Никому другому не довелось столько вытерпеть с ним вместе. Возможно ли вверить Совершенного другому капитану, который, вполне возможно, не пожелает считаться с его переменчивым настроением? А Клеф? Что будет с Клефом? Разлучить мальчишку с кораблем, который его полюбил?.. Или оставить на Совершенном – с рук на руки какому-нибудь не шибко заботливому наставнику? И Симой… У другого капитана ему старшим помощником точно не бывать. Он тогда точно снова сопьется и утопит в бутылке все те годы, которые ему еще суждено прожить. И поэтому – нет. Любовь любовью, но на нем была слишком большая ответственность. Да и Альтия – станет ли она уважать человека, бросившего свой корабль ради нее? Одним словом – хватит. Брэшен Трелл больше не уворачивался от своих обязанностей и не перекладывал их на других. Он останется здесь. И если так угодно судьбе, будет любить Альтию издалека, довольствуясь нечастыми встречами.
Приняв про себя такое решение, Брэшен неожиданно осознал, что снова обрел семью.
Этта стояла облокотившись на поручни и глядя вперед, в темное море. Совершенный ощущал ее присутствие, хотя восприятие и ограничивалось теплом ее рук на его диводреве. Чувства женщины для него были закрыты: у него ведь не сложилось с нею никакой связи.
Она вдруг нарушила молчание.
– Я немного знаю живые корабли, – сказала она. – Я ходила на Проказнице.
