воздухе висела дуга, этакий сверкающий разноцветный веер. Дубинка гоблина разбила дугу, и она разлетелась химерой из мыльных пузырей.
Это вывело Страйка из себя. Он рванулся вперед, под градом ударов гоблин стал отступать. При этом орку сквозь калейдоскоп, крутящийся перед его внутренним взором, показалось, что глаза у гоблина подернуты пленкой, а самого Страйка слегка покачивает.
Ухватившись обеими руками за рукоятку меча (чтобы было за что держаться), Страйк выбил дубинку из руки противника. Потом сделал выпад и пронзил ему грудь.
Никогда раньше он не думал, что кровь бывает такого потрясающего цвета.
Он выскочил из видения, глубоко дыша, чтобы привести себя в чувство. И сообразил, что глубокое дыхание – ошибочная тактика.
Двое гоблинов, двигаясь как во сне, очень медленно, показались в поле его зрения.
Хрустальные дождевые капли на лепестках желтого цветка…
Страйк схватился с ближайшим. Они принялись фехтовать, хотя скорее это напоминало переход болота вброд. Во время одного из выпадов Страйк ранил противнику руку, и оттуда вырвался фонтан поразительного, сверкающего алого цвета. Страйк завершил дело ударом в живот гоблина, что сопроводил ось еще одним всплеском цветового великолепия. Когда умирающий стражник упал, Страйк не торопясь повернулся, чтобы схватиться с его товарищем.
У того было копье, которое послужило бы ему лучше, пользуйся он им в качестве палки для ходьбы. Гоблин слабо тыкал оружием в сторону Страйка, и ноги его, казалось, вот-вот подогнутся. Капитан Росомах ударил по копью, как ослепительная вспышка молнии на синем бархате неба, и рассек его пополам. Гоблин стоял, глупо разглядывая половину копья у себя в руке, свинячьи глазки удивленно моргали.
Страйк пронзил ему сердце и насладился очередным прекрасным алым фонтаном.
Скачу верхом по лесу из высоких деревьев…
Нет, он не это сейчас делает. Страйк с трудом сфокусировался на двух оставшихся стражниках. Как заядлые игроки, они ждали, чтобы сыграть в эту странную игру, где ставка – жизнь. Страйк уже наполовину забыл правила. Помнил только, что цель – заставить их перестать двигаться. Этим он и занялся.
Первый, с расширенными зрачками, спотыкался на ровном месте. В руке у него был меч, и он снова и снова им замахивался. Но по большей части не на Страйка. Страйк, со своей стороны, тоже замахивался, хотя, чтобы клинки наконец соприкоснулись, ему пришлось придвинуться на пару шагов.
Лунный свет на реке с плакучими ивами по берегам…
Это тоже не то. Надо сосредоточиться на игре.
Прямо перед его лицом промелькнуло что-то ослепительное. Повернувшись, он рассмотрел, что это меч второго стражника. Страйк счел такое поведение недружелюбным. Чтобы расплатиться за невежливость, он ткнул своим собственным мечом гоблину в лицо. Лезвие глубоко погрузилось в мягкую ткань, и это сопровождалось удивительно музыкальным стоном раненого, который не торопясь повалился и исчез из поля зрения.
Теперь осталось разделаться только с одним стражником и с самим Разат-Кигом. Работорговец держался поодаль, с дергающимся ртом, изрыгая беззвучные слова.
Разрушенная крепость на вершине скалы, выбеленная солнцем…
Страйк стряхнул и это видение и двинулся к стражнику. Пришлось долго искать в пеллюцидном тумане.
Будучи обнаруженным, гоблин нанес несколько ударов, почти вежливо. Страйк, со своей стороны, увеличивал силу и качество выпадов постепенно, делая все возможное, чтобы усыпить бдительность противника. Хотя, честно говоря, эта бдительность особо в усыплении и не нуждалась.
Водопад, обрушивающийся с гранитного обрыва…
Отталкивая от себя видения, он прыгнул вперед, паря как перышко, и попытался вырезать на груди гоблина свои инициалы. Половина «С» – и холст закончился.
Роскошные луга, на которых пасется скот…
Как-то трудно стало держаться на ногах. Но приходилось, игра ведь еще не закончилась. Оставался последний игрок. Страйк огляделся в поисках этого игрока. Разат-Киг стоял у самой двери, но попыток выйти не предпринимал. Страйк поплыл к нему по длинному-длинному, полному меда тоннелю.
Когда тоннель наконец кончился, гоблин все еще не сдвинулся с места. Не мог, окаменел как статуя. Увидев Страйка прямо перед собой, работорговец, словно в неловком реверансе, упал перед ним на колени. Губы у него по-прежнему шевелились, и Страйк все так же не мог разобрать слова, не мог даже услышать звуки, разве лишь легкое отрывистое постанывание… Он предположил, что гоблин о чем-то умоляет. Игроки иногда это делают.
Солнце сверкает над бесконечным берегом…
Только тварь не играет. Отказывается, а это против правил. Страйк такого не любит.
Он отвел в замахе меч.
Пешком, вдоль нескончаемого берега…
Разат-Киг, грязный маленький нарушитель правил, все открывал и закрывал рот.
Округлые зеленые холмы и пышные облака над ними…
Меч Страйка двигался к цели. Работорговец стоял с открытым в молчаливом крике ртом.
Улыбающееся лицо женщины-орка из его снов…
Меч прошел сквозь шею Разат-Кига. Голова свалилась с плеч и полетела вверх и назад. Тело, изрыгая кровь, рухнуло. Страйк проследил взглядом двигающуюся по спирали голову, мокрую птицу без крыльев. Ему показалось, что голова смеется.
Потом она ударилась об пол в нескольких футах от него. Раздался звук, будто разбилась спелая дыня. Голова пару раз подскочила и замерла на месте.
Страйк прислонился к стене. Он был изнурен. Но одновременно с этим испытывал восторг. Он сделал хорошую вещь. Он сдвинулся с места. Кашляя и покачиваясь, с головой, полной видений, запахов и музыки, он поволок себя к двери. Несколько секунд возни с замком, и дверь отворилась.
Он вывалился наружу, окутанный головокружительным белым дымом, и побрел по ослепительно прекрасной земле.
19
– Выпей это! – Элфрей поднес Страйку еще одну чашку горячего зеленого настоя. Обхватив голову руками, Страйк простонал:
– О боги, больше не могу.
– Ты принял огромную дозу кристалла. Если хочешь очиститься от него, тебе нужно это, еда и много воды, чтобы вывести из себя наркотик вместе с мочой.
Страйк поднял голову и вздохнул. Глаза у него были распухшие и красные.
– Ну ладно, давай. – Он принял чашку, одним шумным глотком осушил ее и скорчил гримасу.
– Вот и отлично! – Элфрей забрал чашку. Склонившись над кипящим на костре котелком, налил еще порцию. – Эту можешь цедить потихоньку, пока не приготовится еда. – Он сунул чашку Страйку в руку. – Пойду проверю, как солдаты навьючивают лошадей.
Убедившись, что Элфрей на него не смотрит, Страйк повернулся и выплеснул содержимое чашки в траву.
После того как он вывалился из охотничьего дома, прошла уже пара часов. Некоторое время он бродил туда-сюда по лесу, пока не столкнулся с остальными охотниками. Они тащили полдюжины убитых лембарров. Страйка, хохочущего и бормочущего всякую чушь, пришлось практически тащить к лагерю. Там, после того как он, не без труда, описал происшедшее, у всех отвисла челюсть.
Сейчас туши лембарров коптились над огнем, испуская запах, от которого текли слюнки. Пеллюцид обострил аппетит Страйка, и он с нетерпением ждал, когда будет готова еда.
Появилась Коилла, принесла два блюда с мясом, села рядом с ним. Он накинулся на еду, как будто не ел год.
– Знаешь, я так тебе благодарна, – сказала она. – За то, что ты убил Разат-Кига. Хотя я бы предпочла сделать это сама.
– Не стоит благодарности, – с полным ртом, невнятно произнес он.
Она пристально смотрела на него:
