Когда из всех построек остаются одни только казармы, планета превращается в летящий по орбите сгусток помоев.
Размышления пирата были прерваны ревом сирен. Громкоговорители, установленные на бронепрыгах погони, орали:
— …Брюки белые, пиджак белый, галстук-бабочка красный. Не вооружен, но сильно опасен. Задержать немедленно. За поимку…
Над головой у Трысьбы зашумело. Он взглянул вверх и увидел снижающийся бронелет, вращающий турелями скорострельных липучкометов. А впереди по курсу уже копошились серые фигурки, устанавливая в грязи какие-то агрегаты, явно предназначенные для крупнокалиберной пальбы.
Осмотрительность осмотрительностью, но иногда приходится идти на необдуманный риск. Трысьба развернул бронеполз и с ходу протаранил прозрачную стену ближайшего купола. С треском лопнул пластик, посыпались осколки. Пират мигом выбрался из кабины через верхний люк и ласточкой прыгнул вниз, в спешке не поинтересовавшись, какой будет посадка, мягкой или твердой.
— Бум-м!
Посадка была твердой. Автопалач, приводящий в исполнение приговор сержанту Чупочуху, с грохотом завалился набок. Розги рассыпались, сержант скатился с топчана на прозрачный пол и в ужасе прикрыл головогрудь присосками.
— Будьте добры, покажите мне дорогу на ближайший космодром, — обратился к нему пират, потирая ушибленную макушку.
— Скорей! Сюда! — доносилось снаружи.
— Прошу вас, придите в себя. Дорога каждая минута, — ровным голосом сказал Трысьба, — иначе мне придется обрызгать вас плавиковой кислотой, которую вырабатывают железы моей внутренней и внешней секреции.
И пират угрожающе похлопал себя по животу.
Пораженный неслыханной доселе вежливостью, а также научной терминологией, сержант пискнул:
— Боязно… расстреляют…
— Астероидов бояться — по галактике не шляться, — приободрил его Трысьба, — а кроме того, я возьму тебя с собой. Ты будешь первым членом моего нового экипажа. Ты прославишься на всю Вселенную, как и я. И этот ваш поганый Генералиссимус еще сто раз пожалеет, что не произвел тебя своевременно в подполковники. Да быстрее же, сейчас сюда вломятся!
Чупочух соскочил с топчана и стремглав побежал от места своего истязания. У Трысьбы, последовавшего за ним, не было времени разглядывать помещение, в котором раздавался топот их башмаков и одной голой пятки (слетевший лакированный ботинок еще не успел полностью регенерировать на ноге пирата). Какие-то многоярусные ряды солдатских автоклавов, предназначенных для отдыха и одновременной дезинфекции. Затем начались лестницы, переходы, пандусы. Рывок по железному трапу наверх, и, наконец, выход на вершину купола. Маленькая площадка, а на ней — катапульта.
А в катапульте — ракетоплан!
Трысьба в мгновение ока ухватил вдруг заколебавшегося Чупочуха поперек живота и закинул в кабину. И, едва успев прыгнуть вослед, сейчас же ударил пяткой по стартовой педали. Руль — рывком на себя.
Озверело взревев ракетным двигателем, аппарат свечкой взвился над куполами. За спиной пирата жалобно блеял Чупочух.
— Не скули, бедолага, — ласково сказал ему Трысьба, наконец-то позволивший себе расслабиться, — самое трудное уже позади. Остается только взять штурмом какой-нибудь линкор на вашем космодроме. Желательно, покрупнокалибристей.
— Напрасно вы это! — взвыл выпоротый сержант. — Погибнем же сейчас!
— Это почему? — Трысьба повернулся к Чупочуху и продемонстрировал ему одну из своих самых оптимистических улыбок.
— Ракетоплан-то того… одноразовый, — прошептал Чупочух. — На посадку не рассчитан. Только на таран.
Смысл этих слов доходил до пирата медленно. Но, наконец, дошел.
— Это что же, аппарат, предназначенный для смертников? Для камикадзе?
— Второго слова не понимаю, — отозвался сержант. — Образования у меня, сами понимаете, почти никакого.
— И что же нам теперь делать? — задумчиво поинтересовался Трысьба.
— А там, на приборной панели есть большая черная кнопка, — отрешенным тоном выговорил Чупочух. Едва он успел это выговорить, как пират тут же ткнул в нужную кнопку. Не задаваясь лишним вопросом, каким именно образом она обеспечит их спасение. Кабину тут же огласили рыдающе- торжественные музыкальные аккорды.
— «Триумфально-похоронный марш болотных гвардейцев», — печально пояснил сержант. — Погибать, так с музыкой. Через 11 минут 45 секунд топливо закончится, и мы гробанемся. Если еще раньше зенитчики не собьют… Провокатор! — вдруг мгновенно перешел на отчаянный крик Чупочух. — Знал бы, ни за что с тобой не связался! А еще галстук надел!
— Нет, это невыносимо, — расстроено произнес Трысьба и вырвал кабель из музыкального динамика. Потом снял галстук-бабочку и заткнул им глотку сержанту, как кляпом.
Космический пират, как вы знаете, имел очень даже неплохое образование. Раз топливо подходит к концу, значит, необходимо обеспечить двигатели энергией. А сколько энергии заключено в тоне взрывчатки, заполняющей нос-таран ракетоплана? Ого-го! Другое дело, что взрывчатка обычно высвобождает всю свою энергию разом, в виде взрыва…
Мозги пирата (головной и костный) усиленно мыслили. А ракетоплан несся над столицей этой странной планеты. Радужно отсвечивала пленка разлившихся по ее поверхности химических отходов. Сверху четко различались улицы-канавы и площади-болотца, густо заставленные монументами Генералиссимуса. Потом начались пригороды, где на сваях размещались военные заводы и полигоны. Оттуда непрерывным потоком ползли в сторону космодрома новенькие бронекаты, разведывательные бронешмыги. Гудя, проносились над ними пузатые, как бочки, бронелеты. Тягачи волокли длинноствольные ядометы и баллисты для швыряния шаровых молний. Отдельно шлепал по грязи рефрижератор с секретным оружием — восемью тоннами отравленного фисташкового мороженого. Вся эта грозная техника поступала на вооружение бригад и корпусов челюстианской космической гвардии, которой была предоставлена честь первой вторгнуться на Землю.
Солдаты, сопровождавшие колонну, вдруг все разом задрали головы в небо. Там на мгновение полыхнул резкий гром и тотчас же смолк. Солдаты недоумевающее покачали касками, не догадываясь, что это Трысьба единым махом отправил в двигатель весь оставшийся запас плутониевого горючего. Почти сразу же ракетоплан, как подстегнутый, перемахнул через звуковой барьер и стал подбираться к световому.
Расчет пирата был прост. В кораблях, летящих со скоростью, близкой к световой, время течет медленнее, чем обычно. А раз так, то и взрывчатка сможет отдать сконцентрированную в ней энергию не за миллионные доли секунды, а минут этак за пять. Получится как бы растянутый во времени взрыв, при котором выделяемую постепенно энергию можно заставить двигать ракетоплан вперед.
Что ж, решение было найдено нестандартное. Но Трысьба из-за спешки не учел двух печальных последствий. Первое: и он сам, и Чупочух, не выдержав чудовищного ускорения, превратились в два студенистых комка протоплазмы. Второе: ракетоплан не только проскочил мимо космодрома челюстианцев. Он вынесся в космос и сбил, как расшалившийся лихач, вывешенный в пустоте бакен-указатель:
Именно в бездну, куда еще не ступала нога (или другой орган передвижения) ни одного разумного существа, и мчался ракетоплан со скоростью около 300 000 километров в секунду.
— Предсмертно докладываю Вашему Высокоширокоглубокопревосходительству, что космический пират Рубиновый Трысьба, а также сержант каботажной службы Чупочух в захваченном ими ракетоплане исчезли из фокуса дальноябедниц!
