– Не тебе об этом судить! – сурово оборвала она вампира. – Ты свяжешься с Орманом?
– Нет необходимости, – возразил Осшер. – Мы уже не сможем помочь ни эльфам, ни урукхаям. Нельзя беспокоить мага.
– Как ты смеешь? – возмутилась эльфийка. – Откуда ты знаешь, что важно, а что нет? Ты должен немедленно сообщить!
– Госпожа… – голос Осшера обрел небывалую твердость. – Я правая рука мага, прежде всего потому, что неукоснительно исполняю его поручения. Он приказал тревожить его только по одному поводу. И все рассказанное вами на этот повод не похоже, – твердо завершил он.
Окончание поединка
Раныд, поединок сильных
Сокрушительное поражение. Мар-ди с хрипом вдохнул воздух. К окончанию Раныда каждое движение давалось с таким напряжением, словно к кистям привязаны шестнадцатикилограммовые гири. С него ручьями лил пот. Жизнь исчислялась минутами.
Последние несколько ходов зар не баловал черных рыцарей, но они не могли проиграть. Когда последний из них завершил круг, у диригенса на поле стояло еще семь рыцарей.
«Все!» – измученно подумал он – и стало легко. Не нужно собирать остаток сил.
Внезапно, желтые бриллианты зара ушли вверх, а зеленое поле начало стремительно приближалось. Еще мгновение – и диригенс разобьется о его хрусталь, но когда до удара оставалось одно мгновение, зеленое поле вместе с рыцарями сложилось пополам. Мар-ди удивился, что рыцари не соскользнули в место сгиба, а словно истончились и бело-черными дымками впитались в поле. Оно схлопнулось, уменьшилось в длину, но по толщине не изменилось, потом зеленый свет раздробился на кусочки мозаики, потускнел и, наконец, слился с кромешной тьмой. Почти одновременно с этим далеко вверху погасли и бриллианты зара. Мар-ди очутился в полной темноте. Раныд закончился. Ему надо бы выйти, но не хватало сил, поэтому он продолжал лететь куда-то в пустоту. Сколько будет продолжаться это падение, известно одному Эль-Элиону. Есть нечто страшнее смерти. Он не умрет в общеизвестном смысле этого слова: перестанет думать, испытывать какие-то эмоции. Он будет жить в этой чернильной мгле, в бесконечном падении. Вот когда он вполне мог оценить шутку, ходившую среди служителей Света: «Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас». Лучший вариант ему не грозил.
Вскоре Мар-ди заметил, что скорость падения начала увеличиваться с каждым мгновением. Воздух засвистел в ушах, все сильнее перехватывало дыхание, а сердце забилось так медленно, словно его заключили в кусок льда…
Тут кто-то схватил его за спину. Вернее, за одежду, не причинив боль, и падение закончилось. Началось плавное, но постепенно ускоряющееся, путешествие вверх. Со временем опять полет вниз… Снова вверх и снова вниз. Мар-ди почувствовал себя блестящим шариком – игрушкой, которую видел в цирке. Шарик на тонкой резинке. Он хочет, как любой мячик улететь далеко-далеко, но как только рванется на свободу – резинка тянет обратно. Когда резинка успокаивается, мячик затихает у земли, повинуясь закону притяжения. Его же с каждым рывком подтягивают все выше. Хотя как в этой мгле определить верх и низ? Он огляделся. Вокруг уже не было мглы. Скорее предрассветные сумерки.
– Долго будешь болтаться как дерьмо в проруби? – услышал он грубый окрик. – Встань на ноги. Будем говорить.
20 июня (4 Синего), раннее утро, Хайгасер, царство гномов.
– Вставай. Вольфы уже пришли.
Серый дернулся. Остатки сна, где он с помощью сучковатой палки гонял по центральному стадиону шар от боулинга все еще стояли перед глазами, и он никак не мог понять, откуда в его уютных сновидениях взялся этот грубый тип в серо-стальной форме и усиленным законолюбием в глазах. Да еще что это за вольфы?
«Вольфы?» – Сергей подскочил. Пальцы машинально сгребли футболку. Он начал натягивать ее задом наперед.
– Куда бежать? Что рушится?
Футболка застряла у него на затылке и, казалось, что рисунок черепа это его второе лицо. Влад аккуратно придержал его за плечо.
– Ту-ту-ту. Не так быстро. Ничего пока не рушится, даже свод на месте. Хватит мне гномов пугать. Вчера и так их сбаламутил…
– А, Влад… – парень улыбнулся менту. – А я то уж напугался. Слушай, вчера с гномами, так это… – встретил суровый взгляд и скривился. – «Да, примирение не вышло. Наверное, он мне теперь до пенсии припоминать будет?» – А что уже утро?
– Рассвет еще не наступил. Решили выйти пораньше.
– И как после этого верить магу Орману, если его люди… или как там… в общем, ты понял, поднимают ни свет ни заря, – возмутился Сергей. – Кто способен разбудить спящего – тот способен на любую подлость! Что бы такое сделать, чтобы взбодриться?
Он подскочил и начал танцевать брейк-данс прямо на постели. Он классно отплясывал, но патрульный даже не улыбнулся. Серый обиженно засопел.
– Что опять настроение паршивое? – начал допытываться он. – Между прочим, когда на душе кошки скребут – это не просто так. Это они накаканное закапывают. И я рад, что мы встали пораньше. Теперь быстро доберемся пред светлые очи Ормана, он быстро отправит нас домой, и я никогда не увижу твою кислую харю! – в сердцах воскликнул он.
– Не доберемся быстро, – мрачно возразил Влад. – Вольфов на всех не хватает, – отвернулся. Немного помедлил, сообщил глухо. – Лютого убили. Сергей сразу сел на постель:
– Как это? Кто?
– Кто-то из горных эльфов. Не знаю, что у них там вышло, но… – он не договорил.
– Блииин… – пролепетал Серый. – Прости меня. Я думал, ты все на счет вчерашнего дуешься.
– А что еще есть причины? – грубо поинтересовался Влад. – Одевайся быстрее, ждут только нас, – он быстро вышел из комнаты.
Сергей отметил про себя, что Влад снова чисто выбрит. «Все-то ты успеваешь. Правильный ты наш…»
Вчера Серый долго не мог уснуть. Не то чтобы притча хоббита или слова мента его задели, но… Вот нравились они ему все. Даже этот упертый мастодонт нравился. Воровство Сергей считал шалостью. Глупо упрекать Эмиля Кио в том, что у него отлично получаются фокусы. Глупо упрекать его, Сергея, в том, что он может незаметно стянуть почти все. Плохо это лежит или хорошо – неважно. Как говорится, если руки золотые, то не важно, откуда они растут.
Вот последний год что-то не очень-то ему везло. В банду попал к Андрею Барину. Дружков втянул. Скверно это все. Когда они вернутся домой, надо будет обязательно начать жизнь заново. Без банды. Никто же не узнает, что он выжил. Воровать тогда будет для удовольствия и лишь в исключительных случаях. А пока он во Флелане, раз все вокруг относятся к его поведению так серьезно… Почему бы и не пойти на уступку? Решено. Он не будет воровать, пока не вернется домой. Для спокойствия спутников. Для мира в команде… Если обратное не потребуется для спасения его жизни – это позволение на неправильные поступки со стороны Ормана очень ему понравилось. То есть если, как сказал Ут, ложь для спасения жизни оправдана, то могут быть исключительные случаи, когда и воровство для этого же спасения
