воздуха, — сказала Намали. — Гарпунер должен в таком случае обрубить линь.
Кит уже забрался так высоко, что лодка совершенно потерялась в темно-голубом небе.
Красное облако быстро дрейфовало к северо-востоку и примерно через полчаса должно было скрыться за горизонтом. Корабль уже не гнался за облаком. Он стал маневрировать, чтобы остаться на том месте, откуда с лодки был брошен гарпун. Люди на корабле, вероятно, видели кита и лодку.
Вскоре и Измаил увидел кита — черную точку, которая быстро увеличивалась. Кит несся вниз вместе с лодкой. Он распустил все свои плавники-паруса и вытянулся в прямую линию. Канат, связывающий кита с лодкой, не был виден, но лодка неслась за китом на расстоянии в три сотни футов.
— Кит выпустил газ и падает, — сказала Намали. — Перед землей он с помощью парусов выйдет из пике. Лодка может врезаться в землю. Все будет зависеть от искусства кита. Иногда они из-за нарушения кровоснабжения мозга делают ошибки в скорости и в определении расстояния. Тогда разбиваются, но при этом гибнет и лодка вместе с экипажем. Разумеется, всегда можно перерубить линь, но это дело чести гарпунера. Он не будет рубить его до самого последнего момента…
Она замолчала. Кит, если сохранит скорость и направление, врежется в землю в полумиле от них.
Сейчас кит был близко, и Измаил понял, что он гораздо больше голубых китов, за которыми охотился он сам. А голубые киты были самыми большими существами на Земле. Правда, у этого кита не было нижней челюсти. Пасть представляла собой круглую дыру, расположенную в центре головы.
Намали объяснила ему, что у кита нет зубов, а неподвижная нижняя челюсть срослась с черепом. Когда кит удовлетворяет свой аппетит, поглотив миллионы мелких животных, — а это бывает чрезвычайно редко, — пасть у него закрывается тонкой пленкой.
— Но существуют киты с зубами, которые нападают на беззубых китов и едят все, включая и людей, — сказала она.
— Я встречался с такими китами, — ответил Измаил, вспомнив гигантского белого кита с морщинистым лбом и изуродованной челюстью. — Если этот кит сейчас не повернет, он обязательно врежется в землю.
Гигантское тело мчалось вниз и не собиралось расправлять крылья. Все люди в лодке лежали, кроме одного человека. Измаил ждал, когда рука гарпунера поднимется и ударит ножом по линю. Но тот стоял неподвижно.
— Эти люди либо слишком храбры, либо слишком глупы, — пробормотал по-английски Измаил.
Потом он не выдержал и закричал, тоже по-английски:
— Руби, черт побери! Руби!
Но вот крылья кита с ужасающим треском раскрылись. Это было похоже на залп мушкетов.
Движения животного были тщательно выверены. Хвост его резко пошел книзу, увлекая за собой лодку и в то же время направляя самого кита вверх. Но начальная скорость кита была все же очень большой, и хотя он развернулся вверх, он все еще продолжал падать.
Лодка была уже под китом и продолжала стремительное движение вниз, хотя кит уже вышел из виража.
Измаил видел четырех человек в лодке, привязанных охранными ремнями, и гарпунера, ухватившегося за борт руками.
— Теперь уже поздно рубить линь, — сказала Намали. — Если лодка освободится от кита, она будет продолжать падение. Теперь осталось только надеяться, что сам кит спасет их от столкновения с землей.
— Нет. Им уже не спастись.
Если бы земля была на фут ниже или кит начал свой вираж на секунду раньше, лодка могла бы спастись. Но катастрофа произошла.
Лодка зацепила кормой за землю, линь лопнул, лодка перевернулась, людей выбросило за борт, так как охранные ремни полопались, и вот лодка разлетелась на куски, в момент поглощенные джунглями.
Кит, выпустивший большую часть своего газа, смог подняться на высоту всего пятьдесят футов. Чтобы подняться выше, ему требовалось произвести заново газ, а это зависело от того, сможет ли он найти себе пищу. На такой маленькой высоте это было маловероятно.
Поэтому, скорее всего, кит обречен. Он будет дрейфовать на малой высоте, постепенно теряя газ и спускаясь все ниже, пока не рухнет в джунгли, если до этого не станет добычей воздушных акул.
Измаил и Намали продирались через заросли к месту катастрофы. После долгих поисков им удалось найти одного человека. Все кости его были переломаны, к тому же он напоролся на толстый ствол растения.
Вдруг они услышали крики о помощи. Другой человек лежал в густых зарослях, куда упал после катастрофы. Однако при падении он только сломал ногу и получил множество царапин.
Они положили раненого поудобнее и стали искать остальных.
Третий человек лежал на открытом месте. Воздушные акулы, появившиеся неизвестно откуда, уже собирались напасть на него.
Измаил и Намали потащили раненого под защиту зарослей. Раненый стонал. Он был в полусознательном состоянии. На голове у него была большая рана. Видимо, при падении он ударился головой обо что-то твердое. Одет он был в голубую юбочку с вышивкой — черный воздушный кит, в которого вонзился гарпун. Кит алого цвета был вытатуирован на груди, а множество китов поменьше украшали руки и ноги. Каждое изображение в действительности означало убитого кита. Да, этот человек за свою жизнь серьезно уменьшил число воздушных гигантов этого мира.
— Это Чамкри, великий гарпунер, — сказала Намали. — Должно быть, их корабль еще не слышал ужасной новости, иначе они бы спешили в город, а не охотились.
— Акулы рядом, — сказал Измаил и удвоил скорость. Однако скоро понял, что им не успеть дотащить раненого до зарослей. Измаил опустил Чамкри. Воздушная акула сделала круг и устремилась вниз, издавая шипение. Это она стравливала воздух из пузыря. Измаил схватил ствол растения, лежащий рядом, очистил его от листьев и, когда увидел, что челюсти акулы готовы сомкнуться у него на голове, воткнул ей палку прямо в пасть. Палка проткнула розовый язык и вошла глубоко в горло, а затем летящая акула сшибла его на землю. Пролетая над ним, она задела его брюхом. Этого было достаточно, чтобы лицо и руки его оказались окровавленными. Шкура у этой нечисти была похожа на наждак.
Намали вскрикнула, но тоже успела броситься плашмя вниз, и акула, пролетая над ней, ее не задела. Акула врезалась в густые заросли и забилась в переплетении ветвей. В панике она билась все сильнее и добилась только того, что упала на землю, сломав один плавник-парус.
Оттащив гарпунера в безопасное место, Измаил приблизился к акуле. Другие акулы кружили в воздухе, не осмеливаясь подлететь ближе. Они боялись запутаться в ветвях.
Акулы вообще редко приземлялись. Только когда они были уверены в отсутствии опасности, они могли опуститься на землю.
Измаил осторожно обошел акулу. Он вовсе не хотел получить удар хвостом, хотя и легким, но способным нанести рану. Он взял еще одну палку и сунул ее в пасть рванувшейся к нему акуле. Та мгновенно проглотила ее. Измаил отскочил обратно в джунгли. Немного погодя он увидел, что акула стала извиваться и корчиться. Очевидно, палка проткнула ей внутренности. Другие акулы набросились на обреченную подругу. Они рвали на куски ее тело, откусывали плавники. Скоро с ней было покончено.
С неба спустились две лодки. Одна из них приземлилась на поляну, а другая осталась на высоте пятидесяти футов, сбросив якорь, зацепившийся за растительность, и убрав паруса.
Намали узнала первого из сошедших с лодки. Его звали Пуняки. Пуняки тут же опустился на колени перед Намали, поклонился, коснувшись лбом земли. Он был рад, что дочь Сеннерва в безопасности, но очень удручен, что нашел ее в таком положении. Он с любопытством посмотрел на Измаила, но то, что девушка относилась к незнакомцу как к другу, успокоило его. Однако радость моряка тут же угасла и перешла в глубокое горе, когда Намали кратко рассказала о том, что произошло в их родном городе. Коричневая кожа матросов посерела, они выли и катались по земле, нанося себе удары кулаками. Некоторые выхватили ножи и нанесли порезы на грудь и на руки.
Хотя их горе было очень сильным и глубоким, обстоятельства требовали от них действий. Постепенно они прекратили вой и катание по земле, приложили к ранам паутину. Эту паутину, как объяснили Измаилу,
