швырнешь трубку.
6.06. Нет, я не швырнула. Если он звонит в именины месяца, это означает только одно. Судьба.
– Понимаешь, Малинка, у меня тогда был тяжелый день. Говоря откровенно, я рассчитывал, что ты меня утешишь, как друг.
– Если бы я знала… – Ну зачем я это говорю? Ведь никакие мы с ним не друзья! Дура! Дура! Дура!
– Может, все-таки встретимся?
– Не боишься змеиного яда?
– Рискну. Воскресенье тебя устроит?
– Погоди, загляну в календарь. Да, но только вечером.
– Хорошо, после шести буду. До воскресенья.
Наконец-то мы увидимся! Но что с тобой, Малина? Почему ты не радуешься?
8.06. Мы сидим в «Сингере», говорим о звонке Рафала.
– Ты правильно повела себя, – объявила Иола. – Иногда женщина должна уступить. Наш сосед влюбился в одну бизнесвумен, владелицу рыбного магазина. Он даже о разводе подумывал, но не смог решиться. В конце концов он вернулся домой, надеясь на прощение. Но его жена решила отыграться за каждую минуту разлуки. День за днем она устраивала ему скандалы, по-всякому обзывала, швырялась тарелками. Через месяц сосед подал заявление о разводе. Потом он женился на той бизнесвумен, а наша соседка шестой год пьет в одиночестве. Если бы она проявила хоть капельку рассудительности…
– Вполне возможно, он все равно бы ее бросил. Заранее никогда неизвестно.
– Но только не в этом случае, – стояла на своем Иола. – Ее муж был человек нерешительный и ждал, что жизнь сама решит за него. Если бы жена спрятала уязвленную гордость в карман, они бы и сейчас жили вместе.
– Большая радость! – фыркнула Эва. – Он со мной, потому что так сложилось. Не потому, что хотел или тосковал по мне. Очень романтично.
– Да кто сейчас ищет романтичности? – скривилась Иола. – Покажите мне такую.
– Вот она, сидит перед вами и допивает коктейль.
– Это не романтичность, а глупость, – бросила мне Эва. – У тебя есть еще возможность выйти из ситуации, сохранив остатки собственного достоинства.
– Мне не нужно собственное достоинство, мне нужны чувства, – проблеяла я, доставая платок. – Ты знаешь что это такое – любить?
– Так получилось, что вот уже неделя, как знаю.
– Втюрилась? В кого? В барашка?
– Холодно.
– В директора? – рискнула Иола.
– Молчу как вкопанная.
– Скажи хоть, как его зовут, – не отставала я, – или хотя бы как выглядит.
– И чем занимается, – присоединилась Иола.
– Расскажу, когда все прояснится, – решительно объявила Эва, – а пока пусть это остается моей сладостной тайной.
10.06. Отдала исправленный вариант диплома и жду. Человек постоянно ждет. Ждет квартиры, ждет любви, ждет дурацкого телефонного звонка. На этот раз от Иолы. Она должна принести мне образец мотивационного письма.
– Малина, да ты совершенно не умеешь рекламировать себя, – объявила она, прочитав мое резюме. Что это значит: «Надеюсь, я не слишком докучаю Вам»?
– Я хотела пробудить симпатию.
– Самое большее – жалость. Ты действительно хочешь найти работу? У меня такое странное впечатление, что нет.
– Так оно и есть – не хочу, но надо. Через неделю я получаю последнюю стипендию. Бабушка будет оказывать мне вспомоществование только до конца каникул. А с папашей, как всегда, ничего не понятно. Он то появляется, то исчезает.
– Счастье еще, что у тебя есть я. Я принесу тебе приличное резюме и CV[11].
И вот я жду. Иола не сказала, когда принесет. А я не давлю на нее, потому что у нее своих дел невпроворот. Букеты, всякие причиндалы, всевозможные формальности, предсвадебная гонка. Может быть, и меня ждет то же самое с Ра-фалом?
– Надеюсь, нет, – отрезала Эва.
– А я считала тебя лучшей своей подругой. Что ты имеешь против Рафала?
– Собственно, ничего. Если не считать, что он хитрый и непорядочный.
– Я с ним больше года ходила, и ты только сейчас говоришь?
– Я всегда утверждала, что ты заслуживаешь лучшего, – запротестовала она, – но ты же никого не слушаешь.
– Все, по-твоему, заслуживают лучшего! Рафал – хитрый и непорядочный, Виктор – склад гаджетов, Петр – карьерист. Но тут у нас с тобой мнения сходятся. Но можешь ты назвать мне хоть одного, с кем стоит ходить?
– Могу, – почти беззвучно ответила Эва.
– Я превратилась в одно большое ухо. И кто же этот принц?
– Сын нашего директора, – выпалила Эва, закуривая сигарету. Третью в жизни.
– Ты шутишь? – Она молчала. – Нет, не шутишь. Как его зовут?
– Томек.
– У тебя есть его фотография?
– Есть только вот это. – И она достала из рюкзачка мятый листок. – Ксерокс его характеристики из летнего лагеря трехлетней давности. Он стащил ее из школы, а я стащила у него, отксерила и вернула.
– Покажи! – Я взглянула на листок. – Так я знаю его. В лагере он был у меня в группе. Как раз три года назад. Блондин в очках, да?
– Ты серьезно? – оживилась Эва.
– Сама посмотри. Отзыв воспитателя: мой почерк и моя подпись.
– Действительно. – Она начала читать: – «Томек – мальчик творческий, наделенный огромным воображением и актерским талантом. Товарищи его любят. Доброжелательно относится к старшим по возрасту и к животным. Больших трудностей воспитателям не доставлял». Да, именно такой он и есть. Творческая и впечатлительная натура.
– Ты, видно, не знаешь, как пишутся характеристики в лагере?
– Как?
– Видишь, сверху есть характеристика классного воспитателя.
– Вижу. Ну и что?
– Берутся все карточки, тасуются, и мнение школьного воспитателя переписывается из одной карточки в другую. Иногда добавляешь что-то от себя. «Больших трудностей не доставлял» означает, что парень был пойман на курении или вышиб дверь. А если он оказывался смирным и послушным, то писалось «Никаких трудностей не доставлял».
– Загибаешь!
– Нет, Эвита, не загибаю. Я даже помню, что он натворил. Показал венграм в окно голый зад, потому что они забросали его яблоками. Венгры решили, что таким образом он вызывает их на поединок, и оставшееся время до конца смены подстерегали его, готовые сразиться.
– И что, они побили его?
– К счастью, нет. Я велела ему сидеть в здании, но где там! Он сказал, что вломит им по первое число.
– Какой смелый, – умилилась Эва.
– Дело тут вовсе не в смелости, а в отсутствии воображения. Это были мелкие розничные торговцы, которые не привыкли миндальничать. Нож в живот – и привет. Хорошо, что он попал ко мне в группу.
