— Вы удивляете меня, господин Краковский. Что может быть убедительнее пароля? Или вы так напуганы этим чекистом Буслаевым, что начинаете терять рассудок? Если не желаете и тем более боитесь иметь со мной дело, так и скажите. Я уеду. Только потом пеняйте на себя. За провал явки по головке вас никто не погладит.
— Перейдем к делу. Что вас интересует? — отбросил сомнения Краковский.
— Доложите, в каком положении находится ваше боевое подразделение и насколько можно на него рассчитывать.
— Подразделение… Передайте шефу, что его больше не существует. Имеется командир, то бишь я, и со мною еще несколько человек, случайно уцелевших.
Дом и двор Михея Брагина напоминали крепость. Они были окружены высоким дощатым забором. Хлев. Конюшня. Курятник. Всюду чистота и порядок, что говорило, безусловно, о достоинствах хозяина. Посреди двора стояла высокая мачта. На ее вершине крутил свои лопасти подаренный Хейфицем «за заслуги перед Германией» ветряк, который вращал небольшую динамомашину, а та заряжала аккумуляторы, питавшие электричеством все его хозяйство.
На чердаке, что над конюшней, устроились бородачи. Одни из них валялись на сене. Другие, по приказу Краковского, вели наблюдение за подходами к дому Брагина, пока он там находился.
— Атаман приказал ничем себя не выдавать, — сказал тот, что постарше, с одутловатым, заросшим щетиной лицом.
— Выдавай не выдавай, во все зырки наблюдай, — произнес в ответ молодой здоровяк, не отрывая глаз от слухового окна. — Иначе секир башка будет и мне, и тебе.
— А ежели стрелять придется?..
Буслаев и Лиханов подъехали к дому Брагина так, чтобы оставаться незамеченными. Привязав лошадей и замаскировав оружие, чтобы оно не выпячивало из-под шинели, они прошли во двор. Осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, по ступенькам вбежали на крыльцо.
Контрнаблюдение Краковского заметило во дворе посторонних и теперь было в замешательстве.
— Как думаешь, кто такие? — спросил старик. — Один перед ними уже зашел в дом. Сам Михей ему дверь открыл и впустил.
— А кто его знает. Обнаруживать себя не велено, а значит, сиди и не кукарекай, — ответил молодой. — Наблюдай!
— Положеньице…
На столе перед Краковским и связным стоял бочонок домашнего пива, всевозможная закуска. Оба сидели раскрасневшиеся от хмельного и разговора.
— Как разрешите понимать вас? — спросил связной.
— На мой взгляд, следует идти двумя путями, — ответил Краковский. — Первый путь — создание на советской территории из верных нам людей глубоко законспирированного подполья. Это — фронт. Бойцы его не должны останавливаться ни перед чем и использовать все от диверсий до террора, лишь бы земля под ногами Советов ходуном ходила. Второй путь — эмиграция, образование из ее экстремистской части боевых групп и организаций. Это — тыл и в то же время штаб, посредник что ли, осуществляющий контакты между подпольем в России и спецслужбами на Западе. От них исходили бы как денежные субсидии, так и оружие, яды, взрывчатка.
— Интересные мысли… Так и передам шефу. Ну, и что бы вы лично предпочли — фронт или тыл? — поинтересовался связной.
— Разумеется, эмиграцию, — ответил, не раздумывая, Краковский. — Хочется немного отдохнуть. А приду в себя, можно снова сюда.
— Я так почему-то и подумал.
В наружную дверь позвонили.
Краковский и связной насторожились. К ним в комнату вошел Михей Брагин. Вид у него был растерянный.
— Кто это может быть? — спросил Краковский.
— Двое мужчин. Но они стоят так, что из-под занавески я не могу никого узнать, а спросить через дверь не решился, — ответил Брагин. — Какие будут указания, роттенфюрер?
— Наша судьба в твоих руках, Михей. Вот и действуй в соответствии с возложенной на тебя ответственностью! — приказал Краковский.
— Может быть, в схрон спуститесь, господа?
Краковский и связной принялись убирать со стола все, что могло выдать присутствие в доме посторонних лиц.
— Случайно, не ваши? — спросил связной.
— Возможно, вы привели своих людей, — вызывающе ответил атаман, лишившийся банды.
Буслаев и Иван, как только Брагин открыл дверь, не представившись и не ожидая приглашения, прошли в дом. Только теперь Михей сообразил, с кем имеет дело, но было уже поздно.
— Узнаете? — поинтересовался Буслаев.
— Припоминаю. Как же! На масленицу мы с вами встречались в доме Марты Рябининой, нашей вдовушки. Зиму-матушку провожали. И вас хорошо знаю. Вы — товарищ Лиханов, командуете милицией. Что же привело вас ко мне в такую погоду, люди добрые?
— Ехали. Продрогли. Решили забрести к вам на огонек, погреться, — сказал Лиханов.
— Давно не было такого ветра. Прямо-таки ураган, не иначе как с Баренцева моря, — не зная, как поступить и что предпринять, засуетился Брагин. — Проходите, погрейтесь, товарищи дорогие. Я, правда, спешу, а жена куда-то уехала…
Он пригласил Буслаева и Лиханова в кухню. Там было тепло от недавно натопленной русской печки. Выставил на стол кувшин с самогоном и стеклянный стаканчик-стопку. Сам сел с ними.
— Первостепенное дело в таких случаях — первач, — сказал он.
Как и подобает хозяину дома, вначале он налил самогон себе. Поднеся стопку к губам, кивнул в сторону Буслаева, затем Ивана.
— За ваше здоровье! За ваше здоровье!
Выпив зелье одним глотком, налил Буслаеву.
— За ваше здоровье! За ваше здоровье! — кивнув в сторону Брагина и Лиханова, выпил Буслаев.
Брагин наполнил и протянул стопку Ивану.
— За ваше здоровье! За ваше здоровье! — кивнув в сторону Брагина и Буслаева, выпил Лиханов.
Буслаев и Лиханов переглянулись.
— Немного стал согреваться, но нет ли чего поесть? — спросил Буслаев. — Тот, кого вы пригласили к себе в батраки, помните, в доме Марты, в состоянии заплатить за угощение.
Брагин застыл в нерешительности. Уж больно не хотел он, чтобы эти люди у него засиживались, задерживались.
— Короче, Михей, требуется обед и табак, — бесцеремонно произнес Лиханов.
Это вывело хозяина дома из состояния оцепенения. Он поспешил куда-то, затараторил:
— Сейчас будет… Сейчас будет…
Буслаев тихо произнес:
— Не думаю, чтобы Краковский не принял мер предосторожности.
— Уж не сбился ли Джапаридзе с дороги, — сказал Лиханов.
— Но сейчас отступать некуда и нельзя. Поздно. Однако и брать бандита вдвоем в таких условиях тоже рискованно. Краковского могут у нас легко отбить и здесь, и по пути в Поставы.
Вскоре Михей возвратился с тремя сырыми яйцами. Поставил тарелку с ними на стол. Сел на свое место. Снова наполнил стопку мутной влагой.
— За ваше здоровье! За ваше здоровье!
Выпив, налил Буслаеву.
— За ваше здоровье! За ваше здоровье! — повторил Буслаев.
Брагин налил Лиханову.
— За ваше здоровье! За ваше здоровье!
Буслаев и Иван снова посмотрели друг на друга. Брагин разбил и выпил яйцо. Последовали его
