улыбаясь своим трепещущим в предвкушении проповеди овцам, — это моя последняя встреча с вами... в этом году, — сказал он, нежным благословляющим жестом подавив поднявшийся было ропот разочарования. — Поэтому я долго стоял в молитве, спрашивая Господа: «Каким будет Твое последнее слово к исстрадавшимся душам? Какую частицу Твоего света и любви мне принести в ладонях и вложить в руки просящих? Каков тот хлеб, что Ты, Господь, воззовешь вкусить сегодня? Ибо Ты, Отец, знаешь пути истины и лжи, стези добра и зла, узкие горные тропы правды и широкие дороги заблуждений», — глубоким, берущим за душу голосом, произнес пастор.
В зале повисло благоговейное молчание.
— Знаете, что открыл мне Отец?
Муха не прожужжала в тишине только потому, что на всех окнах «Электры» Филч установил москитные сетки. Прихожане затаили дыхание в ожидании откровения.
— Мы все. Забыли. Про Армагеддон, — тихо и отчетливо сказал пастор Риддл.
По партеру пронесся дружный вздох сокрушенных сердцем. Тема проповеди была оглашена на всех столбах и заборах, но, увы, это не умалило природную забывчивость отягощенных грехами последователей Христа.
— Братья мои... Сестры мои... — все так же проникновенно продолжил пастор. — Мы убеждены, будто знаем, что такое Армагеддон. У каждого из нас имеется Библия, в каждом Писании есть Святое Откровение. Но как вы думаете, разве послал бы Отец меня, скромного служителя Своего, повторять вам, искушенным в Слове Божьем жителям Лондона, надоевшие азы, как нудный учитель церковно-приходской школы, заставляющий зубрить стихи?
Прихожане глухо запротестовали: Господь не мог прислать этого скромного и великого человека заниматься подобной чепухой.
— Отец открыл мне тайну Армагеддона, — с придыханием прошептал пастор Риддл. — И сегодня... Я... Передам... Господне Откровение... Вам.
Глубокий голос оратора обволакивал слушателей и проникал до костей, вызывая священный трепет.
— Алилуйя! Аминь! Слава, Иисус! Господу слава и хвала! — внезапно взорвался зал, осознав, наконец, ценность предложенного. Люди потрясали разверстыми к небу ладонями. Драко подпрыгнул особенно высоко, и Гарри на мгновение показалось, что в воздухе мелькнул нечестиво вытянутый средний палец.
Сделать замечание другу юный ашер не успел — на сцене рядом с Риддлом возник облаченный в неизменный коричневый костюм пасторский помощник Петтигрю. Гарри инстинктивно съежился и отступил за широкую спину утвердившегося в проходе прихожанина.
— Восславим Бога всем сердцем и всей душою, всем, что жаждет дать Отцу каждый любящий сын, каждая любящая дочь, — сладким голосом сказал Петтигрю. — Вы знаете, расскажу вам маленькую историю. Совсем простую. Однажды я дал своему ребенку шоколадку. Обычную плитку шоколада, — он обезоруживающе улыбнулся. Гарри оглянулся по сторонам и с удивлением заметил, как приветливо и доброжелательно улыбаются люди в ответ. Гарри мог дать голову на отсечение, что никакого ребенка у Петтигрю сроду не было, нет и не будет.
— И вот... Знаете, что сделал мой сынишка? — лукаво улыбнулся Петтигрю. — Отломил бо́льшую часть и угостил меня самого! О-о, как я был тронут, — вздохнул он.
Почему пасторский помощник разразился трогательными семейными подробностями, Гарри было ясно: по залу полным ходом шло продвижение корзинок для пожертвований.
— Зачем ты отдаешь мне шоколад, ведь это для тебя, сказал я сыну, — продолжал Петтигрю, провожая взглядом благословенные корзины. — И знаете, что ответил ребенок? «Я ведь просто люблю тебя, папочка», — Петтигрю смущенно развел руками, вырвав благожелательный вздох у женщин и суровое сопение раскаявшихся мужчин, очевидно, не балующих детей сластями.
— Спасибо, Питер, — понимающе улыбнулся пастор Риддл, впечатленный рассказом. — Такая простая и такая поучительная история. Мы отдаем Богу часть того, что имеем, просто потому, что хотим сказать, как сильно мы любим Его. Аминь?
— Аминь! — взревел зал.
Гарри вовремя вспомнил о своих обязанностях служителя и, поспешно подхватив корзинку, переданную с соседнего ряда, сунул в руки Драко. Тот проворно выхватил десятифунтовую банкноту, нацарапал ручкой поперек купюры «Риддл — вор», затолкал в щель и передал корзинку дальше.
— Хватит ерундой заниматься, — неодобрительно прошептал Гарри.
— Когда вы уже начнете? — нетерпеливо спросил Драко.
— После первой молитвы, — прошипел юный ашер, нервно озираясь по сторонам. — Уже скоро.
Драко возвел к потолку взгляд христианского мученика.
— Все мое — Твое, — негромко тянул хор, намекая прихожанам по- христиански щедро вывернуть карманы.
— Коммунизм, — отметил Драко, извевшийся в ожидании подрывной деятельности.
Наконец, корзиночный бум улегся. Ашеры, стоящие у крайних рядов, торжественно унесли за кулисы принадлежащую Господу часть. Гарри показалось, что среди служителей мелькнули рыжие головы близнецов Уизли, и лжеашер вновь спрятался за чью-то спину, все больше опасаясь разоблачения.
— Прежде, чем я поделюсь с вами Чудом Откровения, — сказал пастор Риддл, красивым жестом призвав прихожан к тишине, — я попрошу вас склонить головы в молитве. Как часто мы взываем к Отцу, эгоистично думая лишь о себе, о своих проблемах. Мы молимся за наших близких, забывая, что мы все — дети одной семьи, жители одной страны, которую Господь щедро одарил своею любовью. Да не будем себялюбивы и зациклены лишь на себе. Отец жаждет расширить границы нашего мышления, наполнить добротой и состраданием сердца. Как ревностно молились евреи об Израиле, так и нам должно молиться о Британии, потому что в наших руках сделать отечество благословенным в очах Господа, наполнить землю благодатью, подарить стране процветание. Все в наших руках, о возлюбленные, и только от нас зависит, будет ли здесь течь молоко и мед, как в Земле Обетованной. Мы должны думать о Британии прежде, чем нести Богу свои эгоистичные нужды, — тихо прибавил пастор.
По толпе прихожан пронесся сокрушенный вздох: о Британии в суете совершенно забыли.
Драко скучающе зевнул.
— Мы должны неустанно молиться, всё это так, — продолжал пастор, — но... Но.
Лидер «Упивающихся Духом» сделал многозначительную паузу, подняв вверх указательный палец.
— Знаете, почему мои последователи здоровы, богаты и успешны?
Зал замер, затаив дыхание.
— Они знают, что Господь не возьмет за них газонокосилку и не пойдет стричь траву вместо ленивцев, сколько бы те ни молились! Они знают, что Отец небесный не благословит вас выиграть в лотерею, если вам лень пойти купить билет! Я прав?
Рев толпы подтвердил безусловную правоту пастора.
— Итак, без дел мертва не только вера, без дел погибает все живущее, — пастор энергично расхаживал по сцене, убедительно жестикулируя. Гарри заметил, что за все время Риддл ни разу не кашлянул, и некстати задумался, какие блокирующие кашель препараты тот принимает.
— Если мы хотим божьего благословения для Британии, то должны исполнить свой гражданский долг и явиться на выборы, — бескомпромиссным тоном сказал пастор. — Молитва без действий — пустое сотрясение воздуха, возлюбленные мои, и не говорите мне, что это ересь!
Собственно, о таком страшно было и помыслить, не то что сказать.
— Таким образом, сейчас, вознося Отцу прошение о благе Британии, я призываю молиться о том, чтобы Господь указал вам верного кандидата — того, кто истинно помазан Духом Святым на служение народу.
Пастор замолчал, внимательно глядя в темную глубину зала. Казалось, его взгляд фантастическим образом устремлен на всех вместе и каждого в отдельности. Гарри нервно змеился за чужой спиной.
— Господь открыл мне имя своего помазанника, — после умело выдержанной паузы сказал пастор.
Все взгляды прихожан впились в лидера «Упивающихся Духом». Пастор Риддл невозмутимо погладил кончиками пальцев лацканы своего белоснежного пиджака.
— Перст Господень указал мне на своего скромного слугу, кандидата от консервативной партии Великобритании, господина... Люциуса Малфоя!
В зале водворилась гробовая тишина. Было слышно, как кто-то от удивления уронил на пол Библию.
— Разве? — разочарованно пискнула какая-то старушка. К ней молнией метнулась черная фигура ашера.
— Алилуйя, — неуверенно донеслось с галерки.
— ЛОЖЬ! — раскатился по залу устрашающий громогласный голос с небес.
Зал ахнул.
— ЛОЖЬ! — повторил низкий страшный голос откуда-то сверху.
— Вот гад, Блэк! — прошипел Драко, выхватывая прикрытую брошюрой видеокамеру. Гарри сделал круглые глаза и пожал плечами: он понятия не имел, что именно Сириус намеревался наговорить в микрофон.
— О-о, не голос ли Сатаны мы сейчас услыхали? — мгновенно нашелся пастор Риддл и воздел к потолку «Электры» яростно сжатый кулак. — Именем Иисуса Христа, изыди, нечистый! Повторяйте за мной, о братья и сестры возлюбленные! Прочь, дьявол, убери руки от детей божьих!
Народ затрепетал, охваченный ужасом. Дрожащие голоса запели нестройные гимны и забормотали молитвы. Петтигрю, повинуясь взгляду пастора, испарился со сцены. Гарри нервно проследил, как тот скрылся за кулисами. Где прячется доктор Блэк с купленным в магазине «Звездные войны» модулятором голоса, Гарри не знал, но был уверен: охота за хирургом-детективом началась.
— Я — БОГ ОТЦА ТВОЕГО, РИДДЛ, — донеслось откуда-то с потолка: видимо, пройдоха- доктор заблаговременно пристроил туда динамик. — БОГ АВРААМА, ИСААКА И ИАКОВА.
Из-под
