Например?
— Скажем, бес любопытства, — осторожно сказал Гарри, обдумывая, как приступить к совершенно конкретному виду бесов, с которыми он наметил вести суровую борьбу.
— Любопытство? Бог мой, в чем же тут грех? Это естественное желание узнать что-то новое. Посмотрите, как любопытны дети. Если они ничем не будут интересоваться, то никогда не научатся ни ходить, ни разговаривать.
— Я имею в виду интерес к тому, что запрещено Господом, — кротко, как агнец, возразил Гарри. — Запретные плоды.
— Эти запреты вы почерпнули из Библии?
— Да, конечно. У Бога есть все ответы на все вопросы.
— У вас есть доказательства того, что эти запреты не написаны людьми?
— Десять заповедей Моисей получил от самого Господа, — сказал Гарри и зевнул, прикрыв рот ладонью.
— Не помню заповеди о любопытстве, — хмыкнул Снейп, разглядывая сонные зеленые глаза собеседника. — Если бы все человечество соблюдало эту заповедь, мы бы всё еще жили в пещерах и ели траву. Цивилизация создана любопытными. Их сжигали на кострах, казнили, пытали страшными пытками, но они неутомимо совали нос в запретные двери. Благодаря любознательности мы все же отличаемся от неандертальцев. А что касается Моисея, чье существование не доказано, кстати... Неважно, факт тот, что израильскому народу нужен был закон. Что-то вроде смеси уголовного, семейного и трудового кодекса... Пятикнижие Моисея — сборник нравственных законов для набожного иудея. Тора доказала свою несомненную эффективность как инструмент порабощения народа, обеспечила полное его подчинение власть имеющим и дала возможность управлять людьми, как пастух стадом овец, и на примере Торы... Гарри?
Юный евангелист спал, привалившись к спинке кресла. Профессор осторожно приблизился к нему и опустился на колени, вглядываясь в нежное лицо спящего. Во сне Гарри казался еще младше. Он заснул, слегка приоткрыв губы, но спал так тихо, что его дыхание было едва ощутимым.
Бес чревоугодия вкупе с бесом усталости и анемии навалились на юношу так дружно, что он не почувствовал, как сильные дьявольские руки перенесли его на диван, осторожно сняли кроссовки и укрыли тонким легким пледом. На Гарри мягко опустился сон — тихий и нежный, как теплая летняя ночь, безмятежный сон без сновидений.
* * *
14. Молитва Согласия
Столовая для сотрудников Лондон Бридж Хоспитал не слишком нравилась Гарри. Все горячие блюда стоили по три фунта, два с половиной — пирог с курицей или гамбургер. С точки зрения юного санитара с зарплатой шесть фунтов в час без вычета налогов, это было полной обдираловкой. Единственным утешением был бесплатный чай со сливками, можно было взять поднос с высоким металлическим чайником и чашкой и спокойно цедить чай до конца ланча. Сегодня Гарри решил побаловать себя яблочным пирогом за полтора фунта: профессор Снейп сказал, что ему обязательно нужно есть яблоки. Правда, список продуктов, которые перечислил профессор, был довольно велик и начинался с мяса, но юноша считал, что разумнее будет заменить мясо искренней молитвой, а яблоки — полуторафунтовым пирогом.
За соседним столиком доктор Блэк и медсестра Тонкс угощались треской во фритюре. До Гарри донесся обрывок странного разговора.
— Похоже, Сопливус влюбился.
— Это новый анекдот, Сириус?
— Правда, вот те крест, — доктор Блэк каким-то тюремным жестом куснул ноготь своего большого пальца, что, по-видимому, подтверждало истинность сказанного.
— В кого? — с любопытством спросила медсестра.
Доктор Блэк придвинулся ближе к Тонкс, от чего край его галстука свесился в тарелку с треской, и что-то быстро шепнул медсестре на ухо.
Тонкс хихикнула и мазнула быстрым взглядом по лицу Гарри.
Юноша положил в рот последнюю крошку пирога и заглянул в чайник: чаю осталось совсем на дне. Внезапно за спиной Гарри послышался знакомый голос.
— Винсент, мне только кофе. Все остальное здесь дерьмо.
Юный санитар нервно обернулся и встретился взглядом с Драко. Тот стоял, эффектно скрестив ноги и небрежно опираясь локтем на барный столик. В руках у него был батончик «Сникерса». Наглый блондин не спеша разорвал конфетную обертку и невероятно вульгарным жестом сунул «Сникерс» себе глубоко в рот, неотрывно глядя на Гарри.
Юный евангелист хотел благочестиво отвернуться, но проклятый батончик во рту молодого человека просто приковывал взгляд.
«Издевается», — понял юноша, наблюдая, как губы блондина охватывают батончик и с наслаждением сосут шоколадную глазурь.
Наглец продолжал дерзко смотреть в глаза Гарри, проводя по конфете длинным розовым языком. Теперь к облизыванию глазури прибавились красноречивые движения рукой. Батончик то исчезал, то появлялся во рту нахала, пачкая его красивые губы тонким слоем шоколада.
Чувствуя, что неотвратимо краснеет, юный евангелист поспешно отвернулся. Он мог поклясться, что слышит за спиной причмокивающие звуки, хотя до столика Драко было ярда три. Он явственно услышал, как кто-то подошел к бесстыжему блондину и поставил на стол чашки, затем раздалось гнусное хихиканье. Гарри решил было уходить, но не мог заставить себя встать с места.
— Это вонючие помои, а не кофе. Зря мы сюда пришли, — до юноши опять донесся недовольный голос блондина. — К черту кофе, идем отсюда!
Проходя мимо столика Гарри, Драко остановился и нарочито «случайным» жестом уронил на пол обертку от «Сникерса».
Гарри хмуро уставился в серые наглые глаза молодого человека.
— Что смотришь, клинер? Подбери мусор. Это твоя работа, — насмешливо сказал Драко.
«Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю», — неожиданно вспомнил Гарри.
— Меня это не оскорбляет, — спокойно сказал он и, наклонившись, поднял с пола конфетную обертку.
— Гарри, какого черта! — неожиданно раздался над ухом голос доктора Блэка.
Казалось, он буквально прыгнул между Драко и Гарри.
— Ты, хам, — рявкнул он на блондина. — Что ты себе позволяешь!
— Не забывайся, Сириус, — холодно ответил тот. — Если тебе хочется полизать кого-то под хвостом, я не запрещаю.
— Ну ты и дрянь, — прошипел доктор Блэк. — Не думай, что тебе тут все можно и управы на тебя нет!
Гарри растерянно переводил взгляд с одного на другого.
— Пожалуйста, перестаньте, — попросил он. — Я не обижаюсь на его слова, доктор Блэк.
Оба уставились на юношу в немом недоумении.
— Я буду за вас молиться, Драко, — спокойно сказал Гарри. — Вы не представляете, как вам это необходимо.
Он взял свой поднос с чайником и чашкой и понес их в стопку с посудой — в столовой было самообслуживание.
Драко Малфой стоял, приоткрыв рот.
— Северус рехнулся, — пробормотал он, сверля взглядом спину юного санитара.
* * *
— Я больше не засну, сэр, — клятвенно заверил Гарри мистера Снейпа. — Мне до сих пор стыдно, что я...
— Можете спать здесь сколько угодно, Гарри. За пятнадцать лет работы в больнице меня не удивишь спящим персоналом, — профессор собрал со стола тарелки и чашки и сунул их в посудомоечную машину. — Я сам хотел предложить вам отдохнуть, а потом...
— Нет-нет, спасибо, — покраснел юноша. Его до сих пор мучил стыд за вчерашнее — заснул, как объевшийся младенец. Как он очутился на диване, укрытый пледом, Гарри не знал. На его вопрос профессор ответил загадочно: «Я вас туда левитировал».
— Я допустил ошибку, мистер Снейп, — сказал юноша. — Всякое дело нужно начинать с молитвы, иначе попросту ничего не выйдет.
— Разве я против? — профессор сел на диван, с видимым наслаждением потянулся и положил раскинутые руки на спинку, словно обнимая ее. Если бы не удовольствие от сытного обеда и Бог знает чего еще, написанное сейчас на лице профессора, Гарри мог бы поклясться, что в этот момент мистер Снейп напоминает Иисуса Христа тёти Петуньи. Соседские старухи-католички как-то подарили тёте большую глиняную скульптуру: черноволосый бледнотелый Христос, раскрашенный аляповатыми красками. Художник не пожалел черного и красного — волосы, глаза и брови тёткиного Иисуса были густо-смоляными, а карминовая кровь щедро стекала из-под ребра, пробитого копьем безжалостного стражника. Гарри частенько вытирал с глиняной фигурки пыль и поначалу вздыхал над божьими ранами, но вскоре привык.
— Подозреваю, что сегодня первым засну я, — пробормотал профессор, разглядывая юного евангелиста из-под ресниц. — Молитва, говорите?
Юноша придвинулся ближе. Его зеленые глаза посерьезнели, брови нахмурились: юному христианину предстояла нелегкая борьба.
— Мы должны помолиться Молитвой Согласия. Господь сказал: «Там, где двое или трое соберутся во Имя Мое, там и Я среди них». С нами будет Иисус, — тихо сказал Гарри. — Бесы не посмеют вмешаться. Они растают, как воск от лица огня.
Воск от лица огня таял в черных глубинах глаз профессора Снейпа.
— Тогда начнем? — глубоким проникновенным голосом предложил он.
По телу Гарри пробежал легкий озноб.
— Нужно взяться за руки в знак согласия и закрыть глаза. Я буду говорить слова молитвы, а вы повторяйте за мной, — взволнованно сказал он, и, глядя в расширившиеся черные глаза мужчины, робко протянул ему свои руки ладонями кверху.
В антрацитовых зрачках мелькнула и погасла бесовская искра. Профессор опустил взгляд и осторожно накрыл тонкие руки юного евангелиста своими теплыми ладонями.
Бесы послали по телу юноши нечто похожее на тонкий и горячий
