те, кому предстоит принять посвящение; в середине - круглая площадка с зеленой лужайкой и нагромождением скал, где находится вход в подземелье. Выходит иерофант в длинном одеянии священнослужителя.
ИЕРОФАНТ Приветствую во храме посвященья Всех жаждущих бессмертия души, В чем нет сомнения, но убедиться Дух страждет, как страстей своих и смерти. Примите смерть, да возродитесь снова. На посвященьи женщин нет, лишь девы, И муж - юнец, не знавший словно жен, И таинство любви, как тайна смерти, Волнует ум и сердце до озноба, До исступленья и вселенской скорби, Когда в безумье впасть, сдается, благо, И бог спасает плясками и пеньем, Как сам спасается в страстях своих. Раздаются издалека звуки флейт, рожков и тимпанов.
О, звуки, вдаль влекущие, откуда? ВЕСТНИК (выходя из-за скал) На склонах гор, чтоб видно отовсюду, Деметра празднество затеяла В честь возвращенья девы из аида, Похищенной Плутоном, как воскресшей Для жизни новой с новою весной. Сатиры - музыканты хоть куда, А нимфы юные прелестны в плясках. Но вдруг явился - то ли сам Силен, Иль некий бог в его обличье юном, И помавал бровями, точно Зевс, Деметре, сам же в пляске закружился Вкруг Персефоны, радостной, как нимфа, На празднестве весеннем на лугу. ИЕРОФАНТ Так, это царь богов и смертных в маске Силена снизошел на луг священный, Скрываясь взоров волоокой Геры, Эротом устремленный к Персефоне? За Персефоной Зевс вбегает на лужайку, продолжая плясать вокруг нее с тирсом на руках, увитым плющом, однако заметив публику, помавает бровями иерофанту.
Как! Прелюбодеянье освятить? Иль брак мистический - всего лишь символ? И посвященье в таинства любви И смерти? О, теперь я постигаю, В чем вещий смысл магических приемов С скороговоркой устаревших слов. Знаками и невнятной скороговоркой иерофант совершает обряд бракосочетания, и Зевс с Персефоной удаляются в пещеру нимф под звуки флейт, рожков и тимпанов, несущихся с гор.
На орхестру выходит Хор женщин из служительниц храма.
ХОР ЖЕНЩИН Таинственен мистический обряд, Как ночью звездной тихий сад, Весь в статуях, плющом заросших, И с трелью соловьиной в дальних рощах. И это был на самом деле Зевс? Вихрастый, точно лев, И больно ловкий в плясках, И, видно, в ласках. Ах, мы судачим не о том! А в хижине - о чем? Мы слышим вскрики Персефоны. Зарделись даже небосклоны. И в блеске молний дождь Покрыл и мать, и дочь. (Закружившись в пляске) Кого влечет к священным пляскам Безудержно, как к ласкам, Эротом вызванным стрелой, Вставайте - и за мной!
