Мальчик, протиравший окно, повернулся ко мне.
— Враги?
— Черт его знает, может и не очень, но надо бы приготовиться. Давай, собери в темпе сумки, как я объяснял.
Кивнув, мальчишка бросился в дом, а я, кинув “где я” и не обнаружив рядом ничего, просто обновил невидимость и продолжил “рыхление”. Надеюсь, что Иван Степанович на мой огород не зайдет, а то надорвется еще от смеха.
Интуиция настойчиво жужжала, почти так же громко, как улетевший вертолет.
Ладно, копание делу не помеха. Проверим еще раз.
Где я.
Огород.
Где я?!
Огород. Это действительно лук, еще прежняя хозяйка сажала.
Где я, сволочь?!
Хутор на триста шагов вокруг, мало.
Где я!!!
С четвертого раза удалось охватить радиус в три километра. Никого, значит время есть.
Шеф? Местные вояки? Или это вообще не к нам?
В сердцах отбросив лопату я поднял было ногу пнуть длинное зеленое перышко, но сдержался. Так, инструмент в сени, сам во двор. Оружие в кармане, эффекты… Пришлось обойтись тем, что есть, нельзя забивать очередь восстановления.
Спустя сорок минут проверка местности дала первый отзыв — двое, один со снайперкой. Пришлось как бы между делом перенести скамеечку к сараю. Еще двадцать минут, вторая двойка. Снайпер и наблюдатель, да?
Пятнадцать минут спустя в дверь калитки постучали.
Я сижу, никого не трогаю, занимаюсь починкой грабель. Вздох. Вы-ыдох.
Появиться.
— О, товарищ Сергеев! Что привело бравого подполковника к избушке лесного отшельника?
— Уже полковника, Михалыч. В январе дали. — Он никак не отреагировал на мое возникновение из воздуха.
Угу, как раз когда поперло всерьез тебе поощрение кинули?
— Поздравляю!
Времени до восстановления врат — сорок минут. Ну, язык, я ли тебя медом да шоколадом не баловал, давай, спасай нас!
— Спасибо. Я зайду?
— Конечно. Гость в дом, бог в дом.
Он вошел, аккуратно прикрыл калитку. В окне дернулась занавеска, и я мысленно дал себе подзатыльник, что не объяснил Илье как правильно смотреть во двор, не показывая этого.
Сергеев подошел. Обычный лесной камуфляж, знаков отличия нет, только на клапане кармана на груди два топорика на фоне алых языков пламени. Кто им эту безвкусицу придумал?
Он встал надо мной, почти угрожающе, но палочка оставалась в чехле. Кстати, на лодыжке под штаниной светилась вторая.
— Сегодня, в Воронеже, это ты был?
— Кто такой Шеф?
Минуту, не меньше, мы бодались взглядами, потом, без команды, он отвернулся, ища на что присесть, а я опустил глаза на работу. Нда, не до грабель, пожалуй. Придется поддержать разговор.
— Как дела, все ли у вас в порядке?
— Спасибо, не жалуемся. Как вы тут, в глуши, не скучно?
— Бывает, иногда. Но чем дальше от больших городов тем спокойнее.
— Это да.
Он с сомнением покачал старый стул, но признал подходящим и оседлал его.
— Так все-таки, сегодня в Воронеже ты был?
Я закрыл глаза, прикрыл рукой рот и неслышно, шепотом, “гдеякнул”. Со второго раза снова просветилась округа. Подавив накатившую дурноту спросил полковника:
— Ты сколько людей вокруг расставил?
— Три пары.
— Сходится. Убивал — не я. Но вот кто он такой хотел бы узнать, если ты не против. Очень уж… интересный человек.
Сергеев опустил взгляд, ковырнул, чуточку напоказ, спинку стула.
— Да вот есть один такой. Я все думал, что это ты.
— Угу, прямо вот так думал? Что, больше нет никого, кроме меня?
— Хочешь, сказочку расскажу? Из нового фольклора? Ходит по миру монах, весь в черном, в руках четки белые, теми четками он грехи человеческие отсчитывает, а потом уходит во врата сияющие, на небеса, да там все об увиденном прямо Господу и рассказывает.
Я подобрал отвисшую челюсть.
— Ты что, серьезно?
— Куда уж серьезнее. Я этот рассказ в пяти вариантах слышал.
— Да не могут же в двадцать первом веке…
— Могут. Треть верит, что Супермен существует. А еще Монах совершил много подвигов. Владимир оборонил, кровожадного вампира одолел, в Питере ритуал сорвал, в Подмосковье ковен черных магов уничтожил.
— Вот это не я!
— Знаю. Это группа Сивого, она там вся легла. Но во Владимире точно ты был, один из бойцов успел несколько снимков сделать. Трудно не узнать.
Да уж. Одна из первых Стай, небольшая, тысяч в пять голов, идущая по дороге на блокпост. И я, с матюками загоняющий запаниковавших солдатиков в БТР, под броню, чтобы их не задело “массовым оцепенением”. А потом они эту стаю давили. Демоны в Стаях маленькие, чуть больше крысы, им достаточно даже удара палкой, они количеством берут, тогда просто не знали, как с ними бороться. Накрыл все поле оцепенением и сел в стороне с небрежным видом на бетонный блок, делал вид, что дальше и без меня, такого могучего, справятся. На самом деле просто ноги так дрожали, что боялся встать.
— И что ты хочешь от меня?
Он задумчиво оглядел двор, покосился на окно.
— Хотел услышать от тебя, как ты дальше жить собираешься?
Я хмыкнул и молодцевато процитировал:
- “Служить обществу. Защищать невинных. Соблюдать закон.”
— Какой закон?
— Похрен уже. Хоть бы и божий.
— Тогда почему не с нами?
— С вами? Скажи, Сергеев, какой был смысл закрывать границы?
— Чрезвычайное положение…
— Да брось! Вы уже знали, к чему все идет, не меньше двух месяцев знали, и понимали, что ни удержать не удастся, ни управлять. Интернет — понятно, рассадник дураков, средство выбора целей для игрунов, но зачем было границы закрывать? Чтобы управлять теми, кто окажется внутри? Так сильными не удастся управлять, а слабые никому не нужны. Те, кого ты называешь “государство” с самого начала думали лишь о том, как сохранить свои места. И теперь мне идти служить им?
Он кивнул, соглашаясь не со мной, а со своими мыслями. Видимо, слышал это не в первый раз.
— Но тем не менее мы делаем работу, мы выполняем долг. И ты мог бы…
— Ты знал, что Иванцов хотел меня убить?
Сергеев кивнул, даже не показав, что как-то сожалеет.
