Наконец ему удалось выбраться из людской сутолоки, и он направил скакуна вверх по склону, к римскому лагерю, напрягая глаза и с тревогой выискивая в тумане место расположения резервного легиона. Потом впереди замаячили смутные очертания штандартов. Неожиданно туман рассеялся.
Сабин с облегченным восклицанием подскакал к младшему брату и, тяжело дыша, передал ему приказ императора.
— Ты это серьезно?
— Совершенно серьезно, брат. Обойди гряду справа и ударь им во фланг.
— Но там болото. То самое, куда пошли слоны. И где они, похоже, к хренам собачьим и канули.
— Это не имеет значения, — зачастил так и не отдышавшийся Сабин. — Выполняй приказ. Может быть, мы еще выиграем это сражение.
— Выиграем сражение? — Веспасиан посмотрел сквозь редеющий туман на лощину, куда в беспорядке откатывались остальные римские легионы. — Да нам повезет, если нас не перебьют.
— Выполняй приказ, легат, — хрипло сказал Сабин.
Веспасиан глянул на брата, потом снова оглядел поле боя, прежде чем принять решение, которое подсказывал ему как его инстинкт, так и опыт военачальника.
— Нет.
— Нет? — повторил за ним Сабин, широко раскрывая глаза. — Что ты хочешь сказать этим «нет»?
— Второй останется здесь. Мы резерв, — пояснил Веспасиан. — Если Клавдию будет угодно чуть позже бросить нас в какую-то бессмысленную атаку, мы, хрен с ним, пойдем и примем лоб в лоб любой сюрприз, который, уверен, заготовили для нас бритты. Но не сейчас, когда вся армия, кроме нас, пребывает в полнейшем беспорядке. — Он кивнул на лощину. — Мы останемся здесь.
— Брат, я умоляю тебя. Сделай, что тебе говорят.
— Нет!
— Бритты уже предъявили нам свой сюрприз, — с отчаянием возразил Сабин. — Теперь наш… теперь твой черед удивить их.
— Нет.
— Веспасиан. — Сабин подался вперед и заговорил тихо, но очень настойчиво: — Сделай это! Если ты останешься здесь, тебя обвинят в трусости. Подумай о нашей фамильной чести. Ты хочешь, чтобы Флавиев на все грядущие времена ославили трусами? Ты этого добиваешься?
Веспасиан, однако, ответил брату еще более решительным взглядом и следующими словами:
— В данном случае речь идет не о чести и славе рода, а о моих обязанностях военачальника. Пока армия дезорганизована, я обязан сохранить боеспособный резерв. Не соглашаться с этим может только глупец.
— Потише, брат!
Сабин нервно огляделся по сторонам, опасаясь, не услышал ли кто эту крамольную фразу. Вителлий, находившийся неподалеку, поднял руку в насмешливом приветствии:
— Веспасиан…
Но легат уже не слушал. Он устремил взгляд на лес, ибо туман рассеивался и там, если его не обманывало зрение, происходили странные вещи. Из-под сени ветвей на опушку во множестве мест медленно выдвигался подлесок — плотная поросль густых и колючих кустов. Все это смахивало на колдовство, на черную магию, что ли? Но неужели же эти демоны, эти друиды сумели привлечь на свою сторону даже лесные растения?
Но тут колючие ветви были отброшены, и блестящий замысел Каратака сделался очевидным. Из лесу со стуком копыт и грохотом колес, доносившимися даже до римского лагеря, вылетели тяжелые колесницы. Вырвавшись на открытое пространство, они развернулись и устремились к позициям артиллерии. Отреагировать на новую, неожиданную угрозу расчеты баллист и катапульт не успели — легионеров просто растоптали, передавили колесами или пронзили копьями. Тысячи выскочивших из лесу вслед за колесницами легковооруженных пехотинцев с пиками, словно сонмища серых призраков в редеющей мгле, ринулись к смешавшимся в ходе застопорившегося наступления римским легионам. Спеша захлопнуть ловушку, в которую угодил сам Клавдий, а с ним и основные силы римской армии, варвары не удостаивали внимания видневшиеся над туманом немногочисленные когорты Второго.
Все больше и больше появлявшихся из лесу бриттов устремлялось к скоплению легионеров. Ярость и неожиданность атаки позволили бриттам прорубить в людской мешанине широкую просеку. Среди застигнутых врасплох римлян вспыхнула паника. Многие попятились, усугубляя толчею, а иные, у кого была такая возможность, повернулись и ударились в бегство вдоль тыловой линии своих войск.
— Великие боги! — выдохнул Сабин. — Они хотят загнать нас в болото!
— И загонят, — мрачно промолвил Веспасиан, — если мы не вмешаемся.
— Мы? — испугался Сабин. — Что мы можем сделать? Мы должны защищать лагерь, чтобы уцелевшим было куда бежать.
— Уцелевшим? Не будет никаких уцелевших. Кого-то порубят в куски, а остальные, как миленькие, побегут прямо в болото и сгинут в трясине. — Веспасиан потянулся и схватил брата за руку. — Сабин, теперь все зависит от нас. Только от нас — другой боеспособной силы здесь нет!
Сабин восстановил самоконтроль и кивнул.
— Хорошо! — Веспасиан выпустил его руку. — А теперь скачи в лагерь и сними с обоза четыре наши когорты, а заодно любые вспомогательные части, какие найдешь. Сформируй из них отряд и иди в атаку, прямо вниз по склону. Главное, орите погромче. Чем больше ты поднимешь шуму, тем лучше. Действуй!
— А как же ты?
— Я воспользуюсь тем, что у меня под рукой.
Сабин развернул коня, припал к шее животного и во весь опор помчался к главным воротам лагеря. Бросив последний взгляд вслед брату, Веспасиан вдруг задумался, встретятся ли они еще на этом свете, но тут же выбросил мрачные мысли из головы, сосредоточившись на неотложной задаче и уже прикидывая вчерне, что нужно сделать для спасения армии и императора. Через мгновение он подозвал трибунов и, как можно более лаконично, чтобы не терять драгоценное время, отдал необходимые распоряжения. Молодые люди, выслушав командира, пустили коней с места в галоп, спеша передать его указания старшим центурионам шести когорт.
Веспасиан спешился, передал поводья ординарцу и велел подать щит. Расстегнув застежку на плече, он позволил алому плащу соскользнуть на землю и сказал:
— Обязательно проследи, чтобы его отнесли в мою палатку. Он потребуется мне ночью, если похолодает.
— Да, господин, — кивнул с улыбкой его личный раб. — До вечера, господин.
Проверив на подбородке застежку шлема и убедившись, что щит на левой руке не елозит, Веспасиан обнажил меч и постучал им по краю щита, разогревая руку. Обернувшись к своим когортам, он увидел, что все готово. Люди молчаливо застыли в строю, глядя на бойню в долине и ожидая приказа.
— Слушай мою команду! Спускаемся наискось! — выкрикнул он, и его слова быстро пронеслись по цепочке. Легат выдержал паузу, мысленно сосчитав до трех, и наполнил воздухом легкие: — Вперед шагом марш!
Шесть когорт, как единое целое, размеренным шагом двинулись вниз по склону, забирая туда, откуда доносились самые пронзительные крики и вопли. Туман быстро редел, открывая взору картину битвы и позволяя с предельной четкостью уяснить, в сколь бедственном положении оказались император Клавдий и остальная римская армия.
Прорванные и смятые внезапным ударом из леса, тыловые шеренги легионов распались, и многие охваченные ужасом люди кинулись через поле к болоту. Разрозненные очаги сопротивления возникали лишь там, где самым опытным и решительным центурионам удавалось сплотить вокруг себя хотя бы маленькие группы легионеров. Сомкнув щиты, эти отдельные отряды прорывались на соединение друг с другом, но им приходилось туго из-за длинных вражеских пик.
Штандарты четвертой когорты мерно покачивались в такт ритмичному шагу знаменосцев- аквилиферов, и взгляд Катона непроизвольно обратился к ним, когда их вызолоченные детали ярко вспыхнули под солнечными лучами. Когорты наступали двумя линиями, по три в каждой. Шестая центурия
