хотя ничего не понимал по-непальски, но понял, на каком языке говорят. Значит, его захватили местные. Но кто? Террористы или партизаны? Он ничего не слышал о партизанах в Непале. Похитители людей? Он в этом сомневался. Его не заставляли писать никакие требования о выкупе. Да и обращались с ним неплохо. Решительно и твердо, но не грубо, регулярно кормили, давали много воды, а его спальный мешок хорошо служил при низких, ниже нуля, температурах. И он продолжал гадать: кто? И почему?
До сих пор его похитители допустили только одну большую ошибку: крепко связав ему руки чем-то вроде альпинистского троса, они не потрудились осмотреть хижину в поисках острых углов. И он вскоре нашел их, четыре: ножки койки, каждая из которых на несколько дюймов выступала над матрацем. Дерево неотполированное. Не совсем лезвия пилы, но есть с чего начинать.
5
Рассел и Марджори подъехали к отелю, как и обещали, ровно в девять утра. Ясноглазые и улыбающиеся, близнецы поздоровались с Сэмом и Реми, пожав им руки, и пригласили их в «мерседес». Небо было ярко-голубое, воздух свежий.
— Куда? — спросил Рассел, заводя мотор и отъезжая.
— Как насчет места, где Фрэнк Алтон проводил больше всего времени? — спросила Реми.
— Никаких проблем, — ответила Марджори. — Согласно электронным письмам, которые он посылал папе, он много времени провел в ущелье Чобар, примерно в пяти милях отсюда. Это там, где река Багмати спускается в долину.
Они несколько минут ехали молча.
Сэм сказал:
— Если на фотографии, сделанной в Ло-Монтанге, ваш дед…
— Вы так не думаете? — спросил Рассел, посмотрев в зеркало заднего обзора. — Папа считает, что это он.
— Просто играю в адвоката дьявола. Если это ваш дед, то что, по-вашему, он здесь делал?
— Без понятия, — непочтительно заявила Марджори.
— Ваш отец как будто не знаком с работой Льюиса? А вы?
Рассел ответил:
— Вероятно, просто археология. Мы его, конечно, никогда не знали. Только слышали папины рассказы.
— Не поймите меня неправильно, но разве вам не приходило в голову поинтересоваться, чем занимался Льюис? Это могло бы помочь в его поисках.
— Мы у папы очень заняты, — сказала Марджори. — К тому же именно поэтому он нанимает специалистов: вас двоих и мистера Алтона.
Сэм и Реми переглянулись. Как и их отец, близнецы не слишком интересовались своим дедом. Их равнодушие было почти патологическим.
— В какой школе вы учились? — спросила Реми, меняя тему.
— Ни в какой, — ответил Рассел. — Мы учились дома. Папа нанимал для нас учителей.
— А куда делся ваш акцент?
Марджори ответила не сразу.
— А, я понимаю, о чем вы. Когда нам было четыре года, папа отправил нас в Коннектикут к тетке. Мы жили там, пока не закончили школу, а потом вернулись в Хьюстон работать с папой.
— Так вы не часто его видели, пока росли? — спросил Сэм.
— Он занятой человек.
Марджори ответила без тени горечи, как будто вполне нормально на четырнадцать лет отослать детей, чтобы их растили учителя и родственники.
— Вы задаете много вопросов, — сказал Рассел.
— Мы любопытны от природы, — ответил Сэм. — Такая у нас работа.
Сэм и Реми ничего не ожидали от поездки в ущелье Чобар и не ошиблись. Рассел и Марджори показали им несколько заметных объектов и угостили очередной порцией баек для путешественников.
Вернувшись в машину, Сэм и Реми попросили отвезти их в следующее место — исторический центр города, известный как площадь Дурбар; здесь находится около пятидесяти храмов.
И этот визит предсказуемо прошел без происшествий, как предыдущий. Сэм и Реми в сопровождении близнецов в течение часа обходили площадь и притворялись, что снимают, сверяются с картой и что-то записывают. Наконец незадолго до полудня они попросили отвезти их назад в «Хаятт».
— Вы закончили? — спросил Рассел. — Уверены?
— Вполне, — ответил Сэм.
Марджори сказала:
— Мы с радостью отвезем вас куда скажете.
— Нам нужно провести кое-какие исследования, прежде чем мы продолжим, — возразила Реми.
— Мы можем помочь вам и в этом.
Сэм добавил немного стали в голос.
— Пожалуйста, в отель.
Рассел пожал плечами.
— Как хотите.
Из вестибюля они наблюдали, как уезжает «мерседес». Сэм достал айфон и включил экран.
— Сообщение от Сельмы. — Он прослушал его, потом сообщил: — Она кое-что откопала о семье Кингов.
Вернувшись в свой номер, Сэм включил в телефоне звук и нажал кнопку скоростного набора. Секунд тридцать слышался треск, потом связь установилась, и Сельма сказала:
— Наконец-то.
— Мы ездили с близнецами Кингами.
— Продуктивно?
— Только в том смысле, что усилилось желание держаться от них подальше, — признался Сэм. — Что у тебя есть для нас?
— Во-первых, я нашла человека, который может перевести пергамент на деванагари, найденный вами в доме Льюиса.
— Фантастика, — восхитилась Реми.
— Лучше! Я думаю, что это и есть первый переводчик — А. Каалрами из Принстона. Ее зовут Адала. Ей почти семьдесят лет, и она профессор… угадаете?
— Нет, — сказал Сэм.
— Университета Катманду.
— Сельма, ты волшебница, — похвалила Реми.
— При обычных обстоятельствах я бы согласилась, мистер Фарго, но тут мне просто повезло. Пересылаю по электронной почте контактную информацию профессора Каалрами. Хорошо, дальше: пробурив множество сухих скважин в поисках сведений о семье Кинга, я наконец позвонила Рубу Хейвуду. Он отправит мне все, что найдет, но и то, что мы уже нашли, очень интересно. Во-первых, Кинг не настоящая фамилия семьи. Это англизированная версия оригинальной немецкой фамилии Кёниг. Льюиса первоначально звали вовсе не Льюисом.
— Зачем эти перемены? — спросила Реми.
— Мы точно не знаем, но известно, что в 1946 году Льюис эмигрировал в Америку и получил работу преподавателя в университете города Сиракузы. Несколько лет спустя, когда Чарлзу было четыре года, Льюис оставил мальчика и его мать и отправился странствовать по свету.
