Из разбитой масляной лампы выплеснулась огненная заплата, упала на пол и быстро перебежала на оконные шторы.
Рейф перекатился на живот и выпустил несколько выстрелов в дверной проем.
— Вставай.
Голос Рейфа звучал как будто издалека.
Когда Зено не ответил, напарник поднял его на ноги. Он попытался вздохнуть и застонал. Как больно!
— Джейн…
Рейф прислонил его к стене.
— Стой здесь. — И он перекинул тело женщины через плечо. — Готов?
Зено покачал головой.
— Иди вперед. Я следом.
Рейф помедлил.
— Так не пойдет, приятель.
Он сгреб в кулак рубашку Зено и оторвал его от стены. Зено заставил себя выполнять ворчливые указания друга.
Переступив через два трупа, они спустились по черной от дыма лестнице.
— Да они же сожгут весь дом! — воскликнул Рейф, а у Зено в этот момент подогнулись ноги. — Смотри не упади на меня. Я не могу тащить вас обоих.
Зено выбросил из головы все мысли, кроме одной — выжить, и сосредоточился лишь на движениях тела. Шаг одной ногой, теперь — второй. Одна ступенька, вторая. Дым становился все плотнее. Этому аду не было конца. Они легко могут здесь погибнуть. Полетят в небеса, унесенные силой взрыва на складе террористов.
— Мы почти дошли, — подбадривал его Рейф. — Осталось всего пять ступенек.
Но он лгал. Ступеней было двадцать.
Вскоре они оказались на улице. Прохладный воздух вливал свежие силы. У Зено начался приступ тяжелого кашля. Изо рта летела сажа, он почти вслепую тащился за Рейфом. Легким не хватало воздуха. Тело пронзала невыносимая боль. Он не чувствовал под собой ног.
Сознание то затуманивалось, то прояснялось. Он брел почти наугад. Чья-то рука схватила его и переволокла через улицу. Оглянувшись, Зено увидел, как языки пламени лижут окна меблированных комнат.
Взрыв освободил его от хватки Рейфа и швырнул вверх. Потом он тяжело рухнул на землю и покатился по булыжной мостовой. В ушах звенело от контузии. Зено перекатился на спину. В черное небо поднялся оранжево-красный огненный шар. Звезды померкли. Его веки дрогнули и закрылись. Наступила тишина.
ГЛАВА 18
Доставлено с нарочным:
Кассандра постучала еще раз и осталась ждать на темной лестнице в приемной своих родителей. Когда служитель с заспанными глазами отворил наконец дверь, она пронеслась мимо и бросилась по коридору. С колотящимся сердцем влетела в последнюю комнату и здесь застыла, держась за дверную ручку и вглядываясь в неузнаваемое лицо, скрывающееся под повязками и ссадинами.
Тоненьким, слабым голосом, так не похожим на ее собственный, она взмолилась:
— Папа, ну скажи мне, что он выживет!
Надо потрогать его лоб. Кэсси хотела снять перчатку, но перчаток на ней не оказалось. Ранним утром, едва забрезжил рассвет, Кассандра послала Сесили за кебом, а сама быстро надела платье и пальто. О перчатках она забыла.
Лоб был горячий. Очень горячий.
— Еще слишком рано. Он сейчас борется с воспалением, — мягко произнес отец.
По щекам Кэсси струились слезы.
— Папа, ты должен сказать мне правду! Он очень плох?
Доктор Эрскин вздохнул и поймал тревожный взгляд дочери. В его глазах явно отражалось сомнение — сможет ли она выдержать правду?
— Молодой детектив, который доставил его сюда, сообщил, что его захватили преступники и довольно жестоко били. Сломаны нос и ребра. Контузии. А кроме того, огнестрельная рана. Пуля отколола кусочек ребра. Ни один орган не поврежден, но произошло внутреннее кровотечение.
Кэсси вонзила ногти в ладонь.
— Продолжай!
— Там был взрыв. Он сумел его пережить, но в ушах у него кровь, а это значит…
— Возможна контузия. — Ноги у нее подкосились, и Кэсси упала на грудь отцу. — Папа! Обещай, что ты спасешь его!
— Мы с твоей матерью сделаем все, что в наших силах, дорогая. Остальное зависит от Зака. — Отец погладил ее по плечу. — Он крепкий парень. Это дает ему шанс. Надеюсь, он выберется.
Отец усадил ее на стул возле кровати Зено. Кэсси уже когда-то молила Бога о помощи, молила о спасении жизни старшего брата Хэнка. Тогда ее молитвы дошли слишком поздно. Может быть, на этот раз будет иначе. Ведь отец сказал, что у Зено есть шанс.
Бордовые и синие пятна на его лице заставили Кэсси содрогнуться. Она не ожидала, что Зено пробудит в ней такое сильное чувство. Ее привлекла идея завести любовника. Слишком заумный подход? Возможно. Отчасти это было просто капризом. Вероятно, романтическим порывом. Но она и представить себе не могла этой неотступной боли в сердце, слез, которые никак не высыхали.
Отец протянул ей платок.
— Держись, Кэсси. Нельзя, чтобы он очнулся и увидел твое печальное лицо. Я сталкивался с этим не раз. Если дать человеку надежду, он выживает после самых тяжелых ранений.
Первые несколько дней Кэсси, ее мать и эта настырная миссис Вулсли неотступно дежурили у постели раненого. Зено горел в такой лихорадке, что простыни на кровати были мокры от пота. Каждые несколько часов сиделка меняла постельное белье, повязки на ранах, помогала справиться с личными нуждами.
Кэсси стояла у кровати и кусала губы. Бредовое состояние Зено пугало девушку не меньше, чем лихорадка. Когда он просыпался, то редко находился в сознании, а ночью метался в бреду, сражался с врагами, звал Кэсси.
Она устраивалась рядом, обнимала его. Эти ночные бодрствования предоставили ей достаточно времени, чтобы разобраться в себе и проанализировать глубину чувства, которое она испытывала к этому храброму человеку. Правда состояла в том, что Зено заботился о ней несравненно больше, чем Томас за всю их супружескую жизнь. На миг это открытие испугало ее сильнее, чем мучительные хрипы из вздымающейся груди Зено.
На четвертый день лихорадка отступила. К утру пятого вместе с взошедшим солнцем в сердце Кэсси расцвела надежда. Она уснула в большом удобном кресле, которое отец поместил рядом с кроватью.
