представляющий интерес для женщины, она глупеет на глазах, старается казаться милой и непрестанно улыбается.
Однако у мисс Прествик все получалось из рук вон плохо. Она говорила невпопад и вела себя странно. Бедняжка, самой ей никак не удавалось исправить положение, конечно, если бы он постарался выглядеть джентльменом, то мог бы проявить сочувствие к девушке и помочь ей по-дружески добрым словом.
Но Айвстон не собирался этого делать.
Ей хочется заполучить Иденхема? Ради Бога, пусть поборется за герцога, как все эти девицы обычно боролись… за него.
Ситуация его раздражала. Айвстон был вынужден это признать. Вот он, молодой человек в самом расцвете сил и мужской зрелости, так сказать, и вот Иденхем, который схоронил трех жен и теперь обременен заботой о двух отпрысках, а эта девчонка предпочла Иденхема ему, не странно ли?
И ее брат во всеуслышание объявляет логику главным недостатком своей сестры. И где логика, простите? Логики здесь не было и в помине. Все ее поведение противоречило логике. Судя по всему, она просто глупа. Разве все ее действия не говорят об этом? Он, такой блестящий во всех отношениях джентльмен, желанный и свободный, а она одаривает его лишь презрением и хмурыми взглядами. За всю его жизнь никто ни разу не посмел столь явно выказать ему свое пренебрежение.
Что еще хуже, Кранли все понимал и про себя потешался над братом, с трудом удерживаясь от смеха. В данный момент у него был такой вид, что он не выдержит и расхохочется.
— Вы правы насчет мисс Прествик, леди Далби, — сказал Кранли, положив ногу на ногу. — Я еще ни разу не встречал женщины, которая так мастерски владеет искусством флористики, тем более что розы выращивать труднее, чем другие цветы. Мне приходилось видеть некоторые сорта роз, когда я был в Китае, но они не идут ни в какое сравнение с великолепными экземплярами мисс Прествик. Вы выносите их на свежий воздух, когда становится достаточно тепло, мисс Прествик? Или постоянно держите их в оранжерее?
Все взгляды устремились на мисс Прествик, но она явно не была польщена таким вниманием. Странная девушка.
Пенелопа Прествик посмотрела на Кранли, затем с видом инквизитора на брата и в конце концов остановила ледяной взор на леди Далби. София ответила тем же, не утруждая себя ответом. Все собравшиеся застыли в комичном ожидании ее пространного отчета о летней жизни роз.
Розы и в самом деле были прекрасны. Кранли посетил оранжерею в день приема и видел их. Вот и хорошо. Пожалуй, это очко в пользу Пенелопы, что она умеет так хорошо ухаживать за цветами, которых у нее невообразимо много. Ее оранжерея искрилась буйством красок — красные, розовые и матово-белые розы напоминали чудесный ковер. Казалось бы, мисс Прествик должна обрадоваться возможности рассказать о своих талантах, но она была девушкой непредсказуемой, ко всему прочему ей нужно было не только ответить на вопрос, но и произвести впечатление на избранника своих романтически-супружеских намерений.
Как и розы, он был в самом расцвете сил.
Мисс Прествик собралась с духом и наконец заговорила быстро и без остановок:
— Я выношу их на открытый воздух первого июня, лорд Кранли, и возвращаю в оранжерею пятнадцатого сентября. Я действую по очень строгому графику, который предназначен для того, чтобы розы набрали бутоны и расцвели под мягкими лучами летнего солнца, затем я переношу их обратно в оранжерею, чтобы укрыть от ветров. Несмотря на это, один куст, как правило, пропадает.
Айвстон никак не мог понять причину ее воинственного настроя.
Ее брат как-то странно кашлянул и выпрямился, но продолжал упорно смотреть вниз, на свои ноги.
Кранли поменял положение ног и дружески кивнул. Но он никогда не был столь мил и любезен. И здесь Айвстон заподозрил, что с мисс Прествик и ее розами что-то не так. Раздраженный тем, что мисс Прествик не желает замечать его, он решил слегка разбередить рану.
— А ваши прекрасные розы не пострадали во время бала, мисс Прествик? Ведь много гостей, включая меня, побывали в оранжерее в тот день, чтобы насладиться прекрасными цветами.
Мисс Прествик бросила на него горящий взгляд. Ее темные, почти черные глаза сверкали, как молнии, что было очень эффектно.
— У роз есть шипы, лорд Айвстон, так что они могут постоять за себя.
Естественно, круг замкнулся, и разговор подошел к щекотливому моменту, связанному с порванным платьем Амелии и шалью мисс Прествик, превратившейся в клочья. Было глупо с ее стороны упоминать о шипах, если только она не хотела очернить имя Амелии. Но ведь здесь был Кранли. Неужели она так низко пала?
Похоже, так и есть.
— Но, как мне кажется, шипы не могут защитить розы от холодных ветров, — прозвучал в напряженной тишине голос Софии. Именно мисс Прествик была виновна в том, что разговор принял такой оборот. Возможно ли, что она сделала это намеренно?
Забавное предположение.
Айвстон взглянул на Иденхема. Герцог явно не скучал, наоборот, все это его забавляло. Возможно ли, что Иденхем и крошка Прествик сговорились каким-нибудь образом? Но когда? И зачем им это понадобилось?
Айвстон вновь посмотрел на мисс Прествик. А девушка-то была прехорошенькой: идеальный овал лица, изгиб бровей — верх изящества, но вот нос… коротковат и слегка вздернут, совсем как у простой девчонки с фермы. Впрочем, это, скорее, придавало ей шарм. Губы очень приятной формы, а корсет подчеркивал грудь, более пышную, чем требовалось.
Неужели она станет новой герцогиней Иденхем?
Невозможно.
В этот момент вошел Фредерикс, дворецкий Софии, и объявил о новом посетителе.
— Приехал виконт Тэннингтон, леди Далби, — сказал Фредерикс и обвел комнату слегка насмешливым взглядом. Несколько странное поведение для дворецкого, но таков уж был его характер.
— В такой час? — удивилась София. — Уже половина седьмого. Он должен мне денег, впусти его, Фредерикс. Для мужчин со звонкими монетами мои двери открыты всегда.
— Именно так я и попал сюда, — весело сказал Иденхем.
— А я принес вазу, — подхватил Кранли и посмотрел на Айвстона.
— А я привел человека с вазой, — добавил Айвстон. — Эскорт, так сказать, чтобы доставить вазу в целости и сохранности.
— Я пришел с Пенелопой из тех же соображений, — заметил Джордж Прествик, глядя на сестру. — В качестве гаранта ее безопасности.
Бог мой, еще одна импровизация с мисс Прествик в качестве слабого звена.
— Боюсь, я привела саму себя, — с несчастным видом сказала Пенелопа. Айвстон почувствовал нечто похожее на жалость. Но как только он посмотрел на Иденхема, это чувство исчезло без следа.
— Этого более чем достаточно. — София взглянула на Иденхема. — Удел мужчин — приносить подарки. А право женщины — осчастливить всех своим присутствием и блистать, как россыпь золотых монет.
— Неужели? — спросил Иденхем.
— Это мое личное мнение, — парировала София. — О, Тэннингтон, как хорошо, что вы пришли, — сказала она и встала навстречу вошедшему. Все гости тут же поднялись со своих мест, чтобы приветствовать виконта Тэннингтона.
Это был тощий долговязый субъект, напоминавший голодную акулу, что придавало ему зловещий, а иногда угрожающий вид, в зависимости от освещения. Временами, если он не выглядел зловеще, то казался страшно опасным, но это был тот вид угрозы, который женщины зачастую находят неотразимым. Айвстон посмотрел на Пенелопу. Она явно не была очарована. И это его обрадовало.
— Прошу прощения, — тихо сказал Тэннингтон, — но я надеялся застать вас одну.
— Естественно, вы надеялись на это, дорогой мой, — промурлыкала София, — и, конечно, я так же
