— Вы не шутите, лорд Айвстон? Как это похвально! — воскликнула София. Айвстон чуть не засиял от гордости за себя. Однако ему удалось справиться. — И когда же на вас впервые снизошло это откровение?
— Мне кажется, я дат исчерпывающий ответ на вопрос, хочу ли я жениться, леди Далби, — мягко парировал Айвстон; его брови изогнулись в шутливом предостережении от дальнейших расспросов. София улыбнулась, но явно не собиралась раскаиваться. На лице мисс Прествик отразились смятение и ужас. Легкая улыбка спряталась в уголках губ Айвстона. — Что касается брачных уз, я понимал, что мне их не избежать, но искренне надеялся, что это произойдет не скоро. И, честно говоря, перспектива вступления в брак меня не радовала. До недавних пор. Увидев, как мои братья счастливы в браке, я начал задумываться и вдруг ощутил потребность самому испытать супружеское счастье.
Как только слова слетели с его губ, Айвстон неожиданно для себя осознал, что он действительно хочет этого. Как удивительно и странно! Сколько он себя помнил, ему никогда не хотелось обременять себя семейными узами. Но Блейке и Кранли казались до отвращения счастливыми, и постепенно перспектива вступления в брак перестала его пугать. И теперь казалась даже привлекательной.
Правда, и Блейкс, и Кранли женились по любви. Но у наследника герцогского титула не было права выбора. Он и не задумывался об этом, желая только одного — сделать все возможное, чтобы как можно дольше избегать брачных уз, это казалось разумным, и именно об этом говорил Тэннингтон. Однако, облеченная в слова, эта мысль прозвучала резковато, даже грубо, что означало лишь одно — о некоторых вещах не стоит говорить вслух. Хороший совет для мисс Прествик. Она явно не могла удержаться, чтобы не поставить в известность о своем мнении всех присутствующих.
— Браво, хорошо сказано! — воскликнула София.
— А на мой взгляд, это просто глупо, — сказал Тэннингтон.
— Скорее не глупо, — менторским тоном объявила Пенелопа Прествик, — а слишком эмоционально. По-моему, совершенно очевидно, что излишняя эмоциональность не требуется для заключения удачного брака. Эмоции только напускают тумана.
— Если человек равнодушен к романтическому туману, это говорит не в его пользу, — заявил Иденхем.
Изящная мисс Прествик откинулась на спинку стула и прикусила язычок, надув губки, что выглядело очень эротично. Даже очаровательно, но совершенно ей несвойственно. Ее вряд ли можно было причислить к разряду чаровниц, скорее наоборот.
— Я думал, что большинство людей предпочитают ясную погоду, — как всегда вовремя на выручку сестре пришел мистер Прествик.
— Однако окутанные туманом ночи могут быть очень романтичны, — сказал Иденхем, — хотя я не претендую на то, что это общепринятое мнение. Скорее, это дело вкуса.
— Так и есть, — мягко сказала София.
— Чем дольше живешь на свете, тем больше пристрастий приобретаешь, — вмешался Руан. — Правда, некоторые лишь делают вид, что у них широкие взгляды и тонкий вкус.
Нельзя сказать, что Руан прямо адресовал свои слова Софии, но вот ее реакция была неожиданной. Она негодовала, едва сдерживая гнев. Но, согласно общепринятому мнению, София никогда не выходила из себя.
— С какой же целью, лорд Руан?
— Чтобы произвести впечатление на мужчину, леди Далби, — не задумываясь, ответил Руан. — Женщины на многое готовы, чтобы ублажить мужчину.
— Только после того, как мужчина приложит немало усилий, чтобы ублажить женщину, — парировала она.
— Моя мать часто заводит подобные разговоры, — мимоходом заметил Далби и оглядел комнату. — Я довольно рано научился пропускать все это мимо ушей, так что лет до десяти мне удавалось сохранять душевную чистоту.
София рассмеялась, тем самым сняв нервное напряжение, грозившее перерасти в ссору с Руаном; она ласково похлопала Далби по колену.
— Пропускать мимо ушей! Должна сказать, иногда тебя посещают странные идеи. Я точно знаю, что ты, Маркем, до сих пор очень наивен в некоторых вещах.
— Но только не в том, как ублажить женщину, — с озорным огоньком в темных глазах ответил Далби, — ибо этому я научился у отца.
— Да, папа был большим мастером, — сказала София.
— Вот именно, — согласился Далби. — Он ясно дал мне понять, что самый лучший способ ублажить женщину — это дать ей то, что она хочет.
— Вот мы и вернулись снова туда, откуда начат и, — сказал Иденхем.
— И чего же хотят женщины? — спросил Айвстон. — Подчас мне кажется, что они сами этого не знают.
— Неужели вы думаете, что все женщины хотят одного и того же? — резко спросила Пенелопа.
Она посмотрела ему прямо в глаза, и он ответил тем же, неожиданно осознав, что никогда еще незамужние дамы не осмеливались так смотреть на него и никогда их взгляды не горели таким нетерпением, решимостью и серьезностью, которые Пенелопа Прествик имела привычку так неуместно выказывать по любому, даже самому незначительному поводу. Впрочем, эта тема не относилась к разряду незначительных. Она явно волновала Пенелопу, но Айвстон не осуждал ее.
— Нет, мисс Прествик, вряд ли желания женщин всегда совпадают, — ответил он, глядя в ее темные бездонные глаза. — Но в главном они похожи. Вот вы, например, знаете, чего хотите?
— Естественно, я это знаю, — молниеносно ответила Пенелопа и метнула на него горящий взгляд.
— Вы можете рассказать об этом? Желательно одним предложением, — подстрекнул ее Айвстон, внимательно наблюдая за выражением черных глаз.
— Без сомнения. Я тщательно обдумала этот вопрос, не сомневайтесь, — ответила она. Даже Айвстон не ожидал такой метаморфозы — ее глаза вдруг распахнулись, и взгляд потеплел, напомнив о ясной летней ночи.
— И? — подсказал он вкрадчиво и мягко, стараясь не спугнуть ее настрой.
— Я хочу выйти замуж, лорд Айвстон, — ответила она так же мягко и спокойно.
Между ними, как скользкий шелковый шнур, повисла странная неловкость, но вовремя вмешалась София:
— Естественно, она хочет выйти замуж, Айвстон. Что в этом необычного? Но я не советую спрашивать, за кого, ибо это дурной тон.
Впрочем, Айвстон и не спрашивал. Пенелопа, которая совершенно не умела скрывать свои чувства, тут же посмотрела на Иденхема. И залилась румянцем.
Другого ответа и не требовалось.
Глава 7
Поскольку гости не собирались покидать гостеприимный дом леди Далби, то соответственно правилам хорошего тона они разбились на группы. Странно, ибо время дневных визитов закончилось и всем давно было пора разъехаться по домам, чтобы готовиться к вечернему выходу в свет. Но никто и не думал уходить, а София не имела привычки выбрасывать людей на улицу. Во всяком случае, так все считали. Но, наверное, даже она могла бы на это пойти, если бы у нее кончилось терпение.
— Нам пора уходить, — прошептал Джордж Прествик, почти насильно оттащив Пенелопу к одному из окон Белой гостиной.
Романтическая библиотека: http://romanticlib.org.ua
— Я никуда не пойду! — прошептала она в ответ. И о чем только Джордж думает? Иденхем был здесь и сейчас, поблизости нет других женщин, за исключением Софии, которую она постарается
