Но тут он вдруг краем глаза заметил какое‑то движение… что‑то шевельнулось в тени конюшни в дальнем конце двора. Линдли застыл — он мог бы поклясться, что различил человеческую фигуру, на миг смутно обрисовавшуюся в темноте. Только на этот раз это был не Физел.
Линдли поднял руку, молча приказывая Софи оставаться там, где она стоит, на пороге, — ему не хотелось, чтобы она выходила во двор. Судя по всему, Софи не поняла и, вместо того чтобы затаиться, рысцой бросилась к нему, едва не сбив с ног стоявшего спиной Линдли. Само собой, фигура тут же растаяла в темноте. Вот же бесшабашная девица, чертыхнулся Линдли. Оставалось только надеяться, что ночной визитер, кто бы он ни был, не успел рассмотреть Софи.
— Идите сюда! — зашипел Линдли. Схватив Софи за руку, он затащил ее за угол, в тень конюшни.
— Что?.. — начала было она, но он закрыл ей ладонью рот.
— Кто‑то прятался там — какой‑то человек, — шепотом объяснил он. — Я видел его силуэт в тени конюшни.
Софи боязливо покосилась по сторонам.
— Что он там делал?
— Не знаю. Может, это ничего не значит, но мне не хотелось, чтобы он успел тебя рассмотреть, — объяснил Линдли. — Если это один из людей Фитцгелдера, думаю, его послали, чтобы отобрать у тебя медальон.
— Ну, учитывая, как вы обходитесь со мной… если он заметил нас, то наверняка сообразил, что медальон уже у вас. Так что, возможно, теперь его целью станете вы, — фыркнула Софи.
Шикнув на Софи — просто для порядка, — Линдли бесшумно потащил ее за собой к конюшне. Он старался быть начеку, но вокруг все было тихо. Если кто‑то и подкарауливал их в темноте, он скорее всего поспешил скрыться.
Отыскав дежурного конюха, Линдли приказал запрячь лошадей в карету. В ожидании, когда его приказ будет выполнен, он глаз не спускал с Софи и вдобавок еще подгонял сонного конюха. Вскоре недовольное фырканье лошадей, которых вывели из стойла, возвестило, что ждать осталось недолго. Судя по всему, перспектива среди ночи отправиться в путь радовала их еще меньше, чем Софи.
Подсадив Софи в экипаж, Линдли уселся рядом. Конюх, помахав им на прощание, закрыл за ними ворота. Линдли щелкнул кнутом, и сонные лошади, мгновенно оживившись, резво тронули с места. Если люди Фитцгелдера и поджидали их, собираясь напасть, удовлетворенно подумал Линдли, очень скоро они окажутся вне пределов их досягаемости. Перед отъездом он успел убедиться, что оседланных лошадей в конюшне нет. Значит, вот‑вот они будут в безопасности.
— По‑моему, этот конюх был рад поскорее от нас избавиться, — светским тоном начал Линдли, пытаясь завязать непринужденную беседу, но Софи безучастно смотрела перед собой. — У меня такое чувство, что мы ему помешали.
— Уже довольно поздно! — холодно бросила она. — Держу пари, бедняге не терпелось поскорее вернуться в теплую постель.
— Только в том случае, если он спит на охапке соломы в углу. Я бы так и подумал, если бы не подозрительная выпуклость под ней… которая к тому же шевелилась. Так что сомневаюсь, что он собирался спать.
— Что вы имеете в виду?
Господи, неужели она настолько невинна, что не понимает, о чем речь?
— Наш конюх был там с женщиной, Софи, — пояснил Линдли, осторожно выбирая слова.
— А вдруг это его жена?
— Жена?! Ты знаешь многих жен, которые отправились бы на конюшню поразвлечься с мужем, вместо того чтобы терпеливо ждать его в теплой супружеской постели? И чего ты вдруг разволновалась, Софи? Все, что я сделал, — это высказал некоторое предположение о том, чем они там занимались. Конюх и какая‑то шлюха.
— Понятно. Стало быть, говоря обо мне, вы скорее всего использовали бы то же самое слово?
— Нет! — ужаснулся Линдли. — Клянусь, Софи, мне бы это и в голову не пришло!
— Неужели? Только потому, что мы занимались этим в постели на постоялом дворе, а не на соломе в конюшне?
Ах вот оно что… А он, дурак, не понял! Бесчувственное бревно! Конечно, бедняжка переживает из‑за того, кем она теперь будет выглядеть в глазах других людей. Что ее могут назвать шлюхой. Проклятие, чертыхнулся Линдли… он ведь тоже приложил к этому руку.
Кем‑кем, а шлюхой Софи Даршо точно не была. И пока он жив, поклялся Линдли, он не позволит, чтобы кто‑то кинул в ее сторону хоть один косой взгляд. Чем бы они ни занимались нынче ночью, она достойна большего.
Приподняв ей подбородок, Линдли заставил ее повернуться к нему лицом.
— Нет, Софи. Если бы речь шла о тебе, у меня бы язык не повернулся сказать такое. Но я даю тебе слово, что впредь буду гораздо осмотрительнее, говоря о подобных вещах. А теперь, пожалуйста, прости меня.
В конце концов прощение было даровано, и у Линдли сразу отлегло от сердца.
— Ну… наверное, вы не имели в виду ничего дурного, — пробормотала Софи.
— Нет, конечно! Просто сорвалось с языка.
— Похоже, у вас это вошло в привычку, — не замедлила отметить Софи.
А вот тут она права, вынужден был признать Линдли. Похоже, в последнее время он частенько делает или говорит что‑то, не задумываясь. И последствия этих необдуманных поступков нередко выходят ему боком. Остается только надеяться, что в этот раз будет по‑другому и эта ночная поездка закончится благополучно. Линдли хотелось верить, что очень скоро Софи и медальон будут в безопасности.
Софи отодвинулась как можно дальше от Линдли — насколько позволяло сиденье. Почему‑то вдруг вспомнилось, как Линдли дал конюху «на чай» довольно внушительную сумму — слишком большую, чем обычно принято за столь незначительную услугу, как запрячь лошадей в карету. Вероятно, так же будет и с ней, с горечью думала она. Он попользуется ею, пока она под рукой, после чего сунет ей горсть монет и навсегда исчезнет из ее жизни. А она станет тем, кем и следовало ожидать, — обычной шлюхой.
У нее уже не будет предлога отказываться, когда мадам захочет познакомить ее с каким‑нибудь джентльменом. И она будет брать за это деньги. Может, сейчас она и едет в элегантной карете, однако она не такая дурочка, чтобы не понимать, к чему это ведет.
— Куда мы едем? — пробормотала она.
— А где может скрываться твой отец, если он не в Лавленде?
— Не знаю, — пожала плечами Софи. — Да и откуда — ведь я много лет считала, что он уже давно лежит в могиле. Мы провели вместе всего лишь день — думаете, он успел рассказать, как и где привык проводить время? Я была уверена, вы выясните это, когда откроете медальон.
— Если ты не против, то я предпочел бы для начала как можно дальше оторваться от наших преследователей, поскольку уверен, что за нами следили. Правда, ни одной кареты во дворе не было, так что, надеюсь, они за нами не погонятся.
Тут он прав, Софи вспомнила, что тоже не видела ни одного экипажа. Вот и хорошо. Это означает, что все идет так, как задумала мадам, и они с Энни сейчас дожидаются ее в полумиле к югу от города. Теперь остается только половчее отделаться от Линдли.
— Возможно, нам лучше разделиться, — деланно равнодушным тоном предложила Софи, лихорадочно пытаясь придумать какой‑нибудь предлог избавиться от него. — Может, мне стоит остаться здесь, пока вы попробуете увести за собой погоню?
— Это еще зачем, мисс Даршо?
— Ну… чтобы сбить их со следа.
Линдли окинул ее таким взглядом, что она почувствовала себя полной идиоткой.
— И вы, конечно, предложите, чтобы на это время я оставил вам медальон? — многозначительно хмыкнул он.
