— Верно... — Он снова посмотрел на ложку, затем отвел глаза. — Верно. Все началось вскоре после начала нашего... ухаживания. Вы получили небольшое наследство. Очень маленькое... — Он замолчал, увидев ее потрясенное лицо — неужели нет в Британии человека, который не совал бы нос в ее дела и не стыдился заявлять об этом?! — Простите меня за то, что я поинтересовался благополучием женщины, на которой собрался жениться.
— Вы могли проявить этот интерес, спросив обо всем у меня, а не... выведывать... — укорила его Аделаида, мысленно наслаждаясь тем, что может теперь сама говорить с ним его же тоном.
Но сэр Роберт, казалось, ее не слышал.
— Я сознавал, что фондов, которые вы получили, было достаточно, чтобы заплатить долги вашего брата.
— Достаточно.
Она даже оплатила два из них, пока не поняла бесполезность этого.
Сэр Роберт кивнул.
— Я также уже знал кое-что о вашем брате и понимал, что, если его освободят, ничто не сможет остановить его от возвращения к прежним привычкам. Я не мог позволить этому произойти. Я поступил так из лучших побуждений.
— Вы дали ему в долг, зная, что он не сможет его вернуть?
— Конечно, нет. — Он заколебался и продолжил без особой уверенности: — Однако я знал, что это вложение представляет значительный риск. Я рассуждал так: или он заработает достаточно, чтобы это заняло его, пока мы не поженимся, или останется в тюрьме.
— Из-за вас.
Тень нетерпения набежала на его лицо.
— Что бы вы хотели, чтобы я сделал? Освободил его? Дал ему возможность окончательно разорить вас? Наблюдать за тем, как женщина, которую я обожаю, потеряла то немногое, что у нее имеется? Он потратил бы ваше наследство за две недели и оставил вас ни с чем.
— Я не отдала бы ему деньги, чтобы он их растратил. У меня достаточно здравого смысла для этого. А по правде говоря, дело вовсе не в этом. Вы мне лгали.
— Я никогда не думал...
— Вам не пришло в голову спросить, чего хочу я? Вам не пришло в голову обсудить со мной это свое решение?
Глубокая морщина пересекла его лоб.
— Финансовые дела...
— Я уже давно занимаюсь финансами моей семьи.
— Вы уверенно играли роль матриарха. Никто не отрицает непреклонную преданность и здравый смысл, которые вы проявили в заботе о своей семье. Но, мисс Уорд, вы всего лишь женщина и руководствуетесь сердцем.
Аделаиде хотелось стукнуть его по лбу деревянной ложкой Джорджа.
— Я не юная глупышка, едва вышедшая из детской.
— Я не ухаживал бы за вами последние четыре месяца, если бы вы были ею, — в высшей степени терпеливо проговорил он. — Ответьте мне вот что: если бы вашего наследства было достаточно, чтобы оплатить все долги вашего брата, вы бы освободили его?
— Он мой брат!
И большинство братьев и сестер, подумала она, искали бы способы выручить брата из тюрьмы, а не засадить туда.
— Опять вы решаете сердцем, — повторил сэр Роберт тоном, с которым обращаются к глупенькой маленькой девочке. — Вольфганг обратился бы в суд, чтобы отсудить у вас то, что осталось бы от вашего наследства. Вы ведь знаете это.
Мысль эта приходила ей в голову, но тогда она еще сохраняла некоторую веру в честность и преданность брата. Однако затем эта вера была подорвана. Стал бы Вольфганг уважать последнюю волю их кузины? Честно говоря, этого она не знала, и, видимо, эта неуверенность отразилась на ее лице, потому что сэр Роберт покачал головой и постарался закрепить свой успех:
— Разве вы не видите, что освобождение вашего брата стало бы большой ошибкой?
Ее огорчило, что она не могла с этим не согласиться. Это вполне могло стать ошибкой. Ее неприятно поразила мысль, что сэр Роберт мог оказаться прав.
Сэр Роберт вздохнул:
— Возможно, с моей стороны было ошибкой скрывать от вас мое участие в этом деле. Но могу лишь сказать в оправдание, что делал все с самыми лучшими намерениями.
Конечно, это не было извинением, но безусловным признанием ошибки. Аделаида задумалась, насколько искренним было такое великодушие и насколько глубоким.
— А если бы я попросила вас освободить его сейчас?
Сэр Роберт покачал головой:
— Только когда мы поженимся. Когда я смогу защитить вас от его излишеств и эскапад.
— Но если...
— Дорогая Аделаида, доверьте мне поступать так, как будет лучше для вас и вашей семьи. — Он взял ее за руку. — Вы нуждаетесь во мне. Давайте не будем больше говорить об этом.
Она заколебалась, но потом рассеянно кивнула, не видя смысла в дальнейшем обсуждении. Сэра Роберта невозможно было убедить в том, что он не прав. И хотя она не оправдывала его методы, но должна была признать, что его намерения оказались добрыми... хотя скорее они являлись заблуждениями. И вообще лучше было им расстаться по-хорошему.
— Отлично, — жизнерадостно провозгласил сэр Роберт. — Я немедленно помещу уведомление о помолвке.
— Что? Нет!
Аделаида не собиралась отказывать ему так резко и так нервно выдергивать руку из его пальцев, вскакивая при этом с дивана, словно ее что-то укусило в бок. Но получилось, что она проделала все это.
Господи Боже! Кажется, ей не удастся мирно покончить со всем этим.
Сэр Роберт отпрянул, и его бледно-голубые глаза буквально вытаращились.
— Что за... Что вы хотите сказать этим «нет»?
— Я подумала, сэр Роберт, что вы намерены закончить наш спор, а не жениться. Мне ужасно жаль... — Правда, если честно, она совсем не жалела о нем. — Но после всего... я не могу выйти за вас...
— Вы должны выйти за меня!.. — Он поднялся на ноги и, сцепив руки за спиной, склонился над ней, чтобы произнести подчеркнуто терпеливым тоном: — Моя дорогая, вы были скомпрометированы.
Аделаида стиснула зубы и тоже попросила у Господа терпения. Ради всего святого... он что, всерьез заподозрил, что она забудет такое? Какой дурочкой он ее считает?!
— Мисс Уорд!
— Меня скомпрометировали не вы, — проговорила она.
Он медленно выпрямился.
— Вы не можете рассматривать...
— Леди Энгели предложила мне рассмотреть всевозможные варианты. Я это и сделала. Мистер Брайс сделал мне достойное предложение, и я...
— В Конноре Брайсе нет ничего достойного!
Вообще-то довольно мало. И все же это был более разумный выбор. Господи, как же это все ее угнетало!
— Пусть так, но каким бы ни было ваше мнение о мистере Брайсе, у него...
— Не смейте говорить мне о нем!
Аделаида замолчала скорее от потрясения, чем от готовности подчиниться.
Было видно, что сэр Роберт находится на грани срыва и быстро теряет самообладание. Его рот искривился. Лицо побагровело, и что-то злобное и жестокое затуманило глаза. Увидев, что его пальцы сжимаются в кулаки, Аделаида невольно попятилась. До тех пор ей никогда не приходилось становиться
