Проклятие! Это было просто ужасно. К тому же, что было еще ужаснее, она заметила, как губы Коннора начали подергиваться в усмешке, а в его глазах заплясали веселые искорки.
Господи Боже! Ну какие из них выйдут муж и жена?! Он не испытывал к ней сочувствия, а она только и делала, что представляла себе жестокие пытки для него... и оба были страшно упрямы.
— Ну, ну, Аделаида, почешите ее. Я постараюсь не думать о вас хуже из-за этого.
Она сдалась — но только потому, что он сдался первым, — и, потянувшись вниз, поскребла ногу в зудящем месте. Это было истинным блаженством.
— То, о чем шел разговор между мной и сэром Робертом, не ваше дело.
— Напротив, все действия моей будущей жены очень даже меня...
— Я еще не согласилась выйти за вас.
— Но вы же не можете по-прежнему рассматривать сэра Роберта в качестве жениха.
— Я рассматриваю все варианты, — уклонилась она от прямого ответа, неготовая откровенно признать победу Коннора.
— Видимо, он был очень убедителен в своих извинениях.
— Сэр Роберт — человек весьма красноречивый.
В ответ Коннор смерил ее таким яростным взглядом, что она почувствовала полное удовлетворение. Затем он шевельнул поводьями и снова выехал на дорогу.
В следующие пять минут никто из них не нарушил молчания, но Аделаида все-таки исподтишка посмотрела на Коннора. Ей хотелось спросить его, что еще он знает о сэре Роберте. Были у него какие-то секреты, ей неизвестные? Вмешивался ли барон в ее жизнь? Но ей казалось неэтичным расспрашивать одного претендента на ее руку о другом. Что еще более важно, вряд ли каждый из них был источником достоверных сведений о другом.
Глава 12
Коннор направил фаэтон в узкую аллею, которую Аделаида хорошо знала. Она вела на север к тюрьме и расположенному за ней городку. Но задолго до тюрьмы находился Эшбери-Холл. Это огромное поместье с особняком было построено около тридцати лет тому назад эксцентричным отшельником-купцом. А спустя всего пять лет после завершения тот решил, что отшельником лучше быть в более благоприятном климате.
Находившиеся в нескольких милях от ее дома особняк и окружавшие его земли пришли в запустение. Ребенком она любила ускользать от присмотра, чтобы поиграть в разросшемся запущенном саду и, набравшись храбрости, заглянуть вместе с Вольфгангом в запыленные окна.
А год назад она услышала, что Эшбери-Холл был наконец продан и новый владелец занялся реставрацией, стремясь восстановить его былое великолепие. Затем реставрационные работы были на несколько месяцев прекращены, но вот уже некоторое время назад возобновились. Когда они подъехали ближе, Аделаида увидела, что каменные стены дома отмыты, а с деревянных его частей отскоблили старую краску. Впрочем, некоторые окна оставались забитыми досками, потемневшими от непогоды и выглядели уныло. Окружавшие особняк земли... Боже мой! Они представляли собой сущие джунгли! Разнообразные сорняки и бурьян разрослись по шею и вырвались за пределы сада, словно стремясь заполонить всю округу.
Аделаида покачала головой и только собралась высказаться по поводу состояния газона перед входом в Эшбери-Холл, как Коннор свернул на подъездную аллею.
— Что мы здесь делаем?
Если целью их поездки было показаться на людях, гораздо действеннее и легче было добиться этого, прокатившись в ближайшую деревню Бэнфрис.
Коннор замедлил бег коней.
— Мы выбираем дом.
— Дом для кого? Для нас? — Аделаида посмотрела на громадный особняк, потом на Коннора. — Ради всего святого, вы ведь говорите не всерьез?..
— Всерьез. Уверяю вас.
— Эшбери-Холл — это не дом. Это сельское поместье джентльмена. — Кроме того, что он уже принадлежал кому-то, Коннор не смог бы позволить себе его содержание. Аделаида возвела очи к небу и мысленно взмолилась о терпении. — Почему Бог карает меня близостью к мужчинам, неспособным управлять своими финансами разумно и предусмотрительно?
Коннор остановил лошадей около дома и с улыбкой повернулся к ней.
— Мне хватило мудрости заплатить за него гораздо меньше его истинной стоимости.
— Вы!.. Он ваш?! — Господи! Это не могло быть правдой! — Как такое возможно?
— Вы не знаете, как продают и покупают собственность?
— Конечно, знаю. Я просто... — Аделаида ошеломленно потрясла головой. — Сэр Роберт украл ваше состояние. Вас сдали в матросы. Вы попали в тюрьму...
— В сущности, это одно и то же. Но, если помните, сэр Роберт смог украсть только часть. А я купил Эшбери- Холл тогда же, когда заказал фаэтон, то есть до моего ареста. И до того, как выкупил свою свободу.
Ее брови взлетели вверх.
— Вы получили освобождение за взятку?
— Я сказал бы, что деньги из меня выжали, но терпеть не могу выглядеть жертвой.
Аделаида одарила его насмешливой улыбкой.
— Да уж! Как это противно!
Коннор ухмыльнулся в ответ и бодро соскочил на землю, а затем обошел фаэтон, чтобы помочь ей слезть. Она протянула ему руку, думая, что он подаст ей свою, но вместо этого он ловко обхватил ее за талию и бережно поднял на воздух, словно она ничего не весила.
Святый Боже! Ее руки легли на его плечи для пущего равновесия, и она ощутила, как напряглись и затем расслабились его крепкие мускулы, когда Коннор осторожно поставил ее на гравий дорожки. Невольно Аделаида вспомнила ту минуту, когда он прижимал ее так близко к себе, ощущение его жаркого рта на своих губах. То, как сомкнулись вокруг нее его руки... словно он держал в них нечто драгоценное... безумно ему необходимое...
Ее никогда не держали так трепетно. Никогда мужчина не смотрел на нее так... как Коннор смотрит на нее теперь. Его глаза потемнели, замерли на ее губах, а лежащие на ее бедрах его руки с нежным напором притягивали ее к нему.
Аделаида отшатнулась и еле сдержала вскрик, когда жесткое колесо фаэтона уперлось ей под коленки.
Господи Боже! О чем только она думает?!
Догадаться, о чем думает Коннор, было не сложно. Он уронил руки, но глаза его были по-прежнему устремлены на ее рот. Он был напряжен, словно туго взведенная пружина, как будто при малейшем знаке собирался накинуться на нее.
— Я... — Она судорожно пыталась придумать, чем его отвлечь. — Э-э...
Наконец ей пришло в голову то, что было перед глазами.
— Эшбери-Холл!
Коннор наконец посмотрел ей в лицо. Но всего лишь вопросительно поднял брови.
Аделаида нерешительно продолжала:
— Он в самом деле ваш?
Губы его дернулись в еле сдерживаемой усмешке, но заговорил он лишь после некоторой паузы, давая ей понять, что она не обманула никого из них.
— В самом деле, — наконец произнес он. — И уверяю вас, что вполне могу позволить себе его содержать.
Это был шанс увести разговор еще дальше от возникшего между ними напряжения.
