Коннор откашлялся, затем потянул себя за галстук, затем заложил руки за спину, словно осознав, что смущается.
Аделаида ошеломленно уставилась на него. Господи! Да ему же просто неловко...
— Здесь начали работать вчера, — объяснил он. — И когда я вернулся сюда за экипажем, то подумал, что, может быть... тебе понравится иметь какую-то часть сада только твоей. Делать здесь все, что захочется.
Последняя частичка холода, возникшего в груди еще в спальне, растаяла. Она не знала, хочет ли Коннор ее побаловать, или подкупить, или попросить прощения, или то, и другое, и третье. Но понимала, что это ей очень нравится. Несмотря на прошлые свои прегрешения и нынешние мотивы, сейчас Коннор пытался наладить их отношения. И, по ее мнению, это дорогого стоило.
Аделаида встала на цыпочки и поцеловала его в щеку невиннейшим поцелуем.
— Благодарю тебя.
— Пожалуйста. — Коннор обнял ее за шею и, притянув к себе, ожег ее рот долгим жарким поцелуем, оставившим ее раскрасневшейся и задыхающейся. — Я подумал, нам будет разумно воспользоваться случаем, пока у нас есть возможность, — сказал он наконец, отпуская ее. — Я ведь уже послал экипаж за твоим семейством.
— Ой, — пролепетала она, стремясь прояснить отуманенную страстью голову.
Ничего не получалось.
Но следующие слова Коннора она осознала.
— Вольфганг тоже намеревается приехать.
Это подействовало на нее как холодный душ.
— Ох! — Она слабо улыбнулась, когда Коннор насмешливо хмыкнул. — Как ты можешь быть в этом уверен?
— Я говорил с ним об этом в тюрьме.
— И что ты ему сказал?
— Что денежное содержание он получит лишь вместе с проживанием в Эшбери-Холле.
— Снова пошел на подкуп?
Ее удивила не взятка, а причина, по которой она была предложена. Она думала, что Коннор скорее дорого заплатит за то, чтобы Вольфганг держался подальше от их дома.
— Это компромисс, — объяснил Коннор. — Ему нужны деньги. Я же хочу пристально присматривать за ним, пока мы не уверимся, что он разумно этими деньгами распорядится.
— Надеюсь, ты не сказал ему это?
Аделаида легко могла себе представить бурную реакцию брата на такое недоверие.
— Не думай обо мне так плохо, любовь моя. Я сказал ему, что семья в нем нуждается. — Он поцеловал ее в макушку, поигрывая с выбившимся из прически локоном. — Ну и что родной дом покажется ему не слишком уютным, когда примутся за ремонт крыши.
— Ремонт?
— Они начнут на следующей неделе. И немедленно заменят двери гостиной. — Он подчеркнуто серьезно посмотрел на нее. — А то кресло вишневого дерева отправится прямиком в огонь.
Аделаида неудержимо расхохоталась: да, он старается!
— Полагаю, ты догадываешься, что я скажу на это. Ты не можешь его сжечь. Это фамильная реликвия.
— Тогда пусть отправляется на чердак, — легко согласился Коннор и наградил ее очередным быстрым поцелуем. — Оставляю тебя твоей прогулке.
Она чуть не попросила его остаться, но в последнюю секунду прикусила язык. Ей больше не хотелось гулять, не нужно было развеивать мрачные мысли, а вот несколько минут уединения не помешали бы.
После того как он скрылся в доме, Аделаида медленно оглядела окружающий мир, видя его теперь совсем другими глазами. Все это принадлежало ей. Дом, земля, участок грязи и пятнадцать тысяч фунтов в банке... Все принадлежало ей...
Годами она мучилась тягостными мыслями о том, что будет с ее семьей. На протяжении нескольких недель она не знала, какое будущее ее ждет. Теперь это будущее настало... и оказалось чудесным. Она была в безопасности. Они все были в безопасности. И теперь ей никогда не грозит дом для бедных, никогда в ее дверь не постучит кредитор. У Изабеллы будут новые платья, новые книжки, перед ней откроется целый мир возможностей. У Джорджа появится настоящая нянька, а когда придет время — лучшие наставники... и все бисквиты, которые он сумеет съесть. А Вольфганг... Вольфганг приспособится и привыкнет. Она была в этом уверена.
Впервые за долгое время Аделаида почувствовала себя свободной. По-настоящему, чудесно свободной. У нее кружилась голова. Она услышала свой собственный смех, раскатившийся по лужайке, и, как маленький ребенок, широко раскинула руки и, запрокидывая голову, закружилась в веселом танце.
Коннор смотрел, как Аделаида кружится в саду. С его места, из окна кабинета на втором этаже, он мог любоваться развевающимися складками ее юбки и позолоченными солнечным светом каштановыми локонами. Нежный звук ее смеха проник сквозь стекло и успокоил мучительную тесноту в груди.
Предыдущая ночь стала осуществлением всех его мечтаний, но утро пошло не совсем так, как он рассчитывал.
Так-то.
Оглядываясь назад, Коннор осознал, что не проявил достаточно такта и обаяния. Но, Боже, эта женщина умела надавить.
Как он получил свой шрам? Как стал из нищего, насильно завербованного матроса судовладельцем? Почему женился на ней? Почему не сделал ее просто своей любовницей? Вопросы, вопросы... а то, как она настаивала на ответах... все это совершенно выбивало его из колеи.
Аделаида хотела, чтобы он поделился с ней своей жизнью.
К несчастью для них обоих, делать это он не умел. Коннор давно решил не раздумывать о своих недостатках, однако хорошо представлял себе все грани и оттенки своего эгоизма. Он был щедр на деньги и вещи, поскольку мог позволить себе отдавать их, не рискуя и не доставляя этим себе неудобств.
Но, как он подозревал, Аделаида хотела, чтобы он поделился собой. А этого ее ожидания он не мог ни удовлетворить, ни притвориться, что выполняет.
Он не знал, как быть щедрым душевно. Он не рос с братьями и сестрами. Его родители — хотя он знал, что они его любят, — были весьма сдержанны в проявлении чувств. Любовницы, которых он заводил в прошлые годы, удовлетворялись тем временем, что он им уделял, и дорогими побрякушками. А его люди... Что ж, они просто были его людьми. Большей частью они говорили про женщин, выпивку и про желание увидеть голову сэра Роберта на острие пики.
Пока Аделаида удовлетворилась подарком садика. Возможно, это станет ключом к их счастливому совместному проживанию: подкуп, отвлечение и тщательное сохранение дистанции.
Коннор надеялся, что этого будет достаточно. Надеялся, что она больше не станет задавать вопросов.
Потому что, по правде говоря, сомневался, что ей понравятся ответы.
Глава 22
Через день после приезда Уордов Коннор повез всех, кроме Вольфганга, который предпочел остаться в своих комнатах, в город, дабы Аделаида могла исполнить свое заветное желание побаловать племянника и сестру лакомствами и рисовальными принадлежностями.
Как и предсказывала Аделаида, Джордж заснул прежде, чем смог переесть сластей. Изабелла, забрав мольберт и краски, уселась на воздухе и следующие шесть дней проводила каждый час солнечного времени в саду, выискивая самые красивые цветы для запечатления их на холсте.
Аделаида наслаждалась собственными занятиями. Она начала увлекательную работу по