наблюдала, как он подобрался на четвереньках к предложенному лакомству.
— Бисквит!
— Верно, бисквиты.
Она уселась около него, не обращая внимания на то, что подает ему плохой пример: ест сласти пальцами и на полу! Несколько минут такого легкомыслия вряд ли испортят ребенка, а смотреть, как он смеется, сжимая пирожное так, что крем выдавливается наружу, было огромной радостью.
Аделаида рассмеялась и взъерошила ему волосы, а потом положила в рот очередной кусочек и причмокнула. Джордж, подражая ей, запихал в рот целый кусок.
— Можешь взять себе два, — сказала она ему, прекрасно зная, что он не понимает, что это значит.
Ну и пусть! Ей просто нравилось говорить с ним.
Насмешливый голос Коннора прозвучал у нее над головой:
— За год он станет похож на поросенка или... на своего тезку.
Дрожь удовольствия пробежала по ней. Коннор подошел и встал так близко, что она ощутила спиной жар его мощных ног. У нее промелькнула мысль, что, пожалуй, она зря отказалась делить с ним постель десять раз в сутки. Весьма непредусмотрительно с ее стороны.
— Не станет! — бойко возразила Аделаида, запрокидывая голову и улыбаясь. — И вообще он назван не в честь принца-регента, а в честь отца его матери. — Который, вдруг вспомнила она, также отличался округлой фигурой. — Хотя, возможно, ты прав...
Протянув руку, она забрала тарелку. В конце концов, одного пирожного вполне достаточно.
— Оставь, — сказал Коннор и, наклонившись, забрал у нее тарелку. — Побалуй его еще немножко, если это доставляет тебе удовольствие.
Он снова поставил тарелку на пол, взял ее за руку и поднял на ноги. Встревоженные зеленые глаза всмотрелись в ее лицо.
— Как ты?
— Хорошо. Даже отлично, с учетом... Я чувствую... — Аделаида закрыла глаза со счастливым вздохом, потому что он прошелся легкими поцелуями по ее щеке. — Я чувствую, что стала больше сама собой, чем была долгое время.
Она ощутила кожей, что губы его изогнулись в улыбке.
— Ты была кем-то другим?
— Нет... и да... Частично, — напомнила она ему их недавний разговор. Он с интересом посмотрел на нее, и Аделаида смущенно улыбнулась в ответ. — Мне нравилось быть беззаботной, даже чуть бесшабашной. Но когда обстоятельства жизни моей семьи изменились, мне пришлось отбросить прочь эти стороны моего характера. И я почти забыла, о них, потому что у меня просто не было выбора. Беззаботные и бесшабашные личности не могут быть идеальными главами семейства.
— Должен ли я понять это так, что ты больше не та женщина, которую, как я полагал, взял в жены?
— Ты узнаешь, что твоя жена далеко не так послушна, как была твоя невеста.
— Если б я мог получить по фунту с каждого новоявленного мужа, который услышал такое заявление... — Он улыбнулся, когда она расхохоталась, и легонько постучал пальцем по ее подбородку. — Ты никогда не была настолько послушна, любовь моя.
— Может, и нет, — согласилась Аделаида.
Но все-таки она была более осторожной, старалась не рисковать, была наивнее и не хотела особенно вглядываться в мир вокруг себя. Это напомнило ей... Когда Коннор нагнулся, чтобы тоже взять кусочек пирожного, она посмотрела в окно в сторону конюшни.
— Значит, ты чувствуешь себя бесшабашной? — сказал он, одним глотком расправляясь с кусочком пирожного.
Черт, черт... В свете того, о чем она собиралась его попросить, называть себя «бесшабашной» было не очень умно.
— На самом деле я не настолько бесшабашная... Скорее разумная любительница приключений. — Аделаида мило улыбнулась ему. — Можно мне прокатиться на твоем жеребце Мидасе?
Коннор уставился на нее, проглотил остаток пирожного и произнес:
— Можно.
— Правда? Когда?
— Когда я умру, буду похоронен и возжажду увидеть тебя рядом с собой на том свете.
— А-а... — Аделаида склонила голову. — Это звучит почти романтично.
— Все для тебя, дорогая. — Коннор проказливо улыбнулся, она рассмеялась, и он кивнул вошедшему лакею. — В чем дело, Джон?
— Прошу прощения, сэр. Мистер О’Малли, мистер Берч и мистер Сефтон послали меня разыскать вас, сэр.
Быстрым кивком Коннор отпустил лакея, затем, нагнувшись, так же быстро поцеловал ее и вышел из комнаты.
Аделаида нахмурилась, глядя в его удаляющуюся спину, потом на опустевший дверной проем, затем на Джорджа.
Джордж схватил второе пирожное и крепко сжал его, но был разочарован, когда из него не выдавился крем.
— Откуси несколько раз, и оно станет мягче, — проговорила она, постукивая ногой по полу. — Знаешь, меня, кажется, проигнорировали.
С таким же успехом Коннор мог кивнуть ей и поцеловать лакея!.. Так просто и небрежно он отставил в сторону ее с ее вопросами. Если она хочет продолжить их разговор, ей придется подождать окончания совещания Коннора с его людьми.
Пошло все это к черту, решила Аделаида. Она не служанка, и ей до смерти надоело, что Коннор ставит ее на второе место после своих людей... и сэра Роберта. Никто не заслуживал больше внимания, чем сэр Роберт.
— Ну, это мы еще посмотрим, — проворчала она.
Приняв такое решение, Аделаида подхватила на руки Джорджа с его пирожным и помчалась вслед за Коннором.
Стук каблуков ее полусапожек звонко разносился по коридору. Их ритм нарастал вместе с ее разраставшимся гневом. Он считает, что только у него могут быть резкие перемены настроения и противоречивые стороны характера? О, она покажет ему, что такое быть непослушной! Она покажет ему перемену настроения!
Аделаида нагнала мужа, когда тот уже взялся за ручку двери кабинета.
— Пусть не на твоем жеребце. На другом.
Он не дернулся, как она надеялась, лишь выгнул бровь и спросил:
— О чем ты?
— Я хочу другую лошадь для верховой езды, — настаивала она.
Право, их разговор об этом происходил не больше тридцати секунд тому назад! Неужели так просто от нее отмахнуться?!
— A-а, да. Так выбери другую. У нас их дюжина разных.
Коннор открыл дверь и вошел в кабинет.
Твердо решив не позволить дважды отмахнуться от себя, она, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох и последовала за мужем. Вокруг письменного стола сидели Грегори, Майкл и Грэм и о чем-то спорили, роясь в огромной груде бумаг. При ее появлении их разговор резко оборвался.
«Ну и ладно, — подумала она. — Пусть подождут».
— У нас имеются несколько рабочих лошадей, чтобы запрягать в экипажи, один жеребец и одна старая кляча, — настаивала она, с трудом удерживая вырывавшегося Джорджа.
Коннор обошел стол и, оказавшись за спиной Грегори, покачал головой, после чего повернулся к ней.
— Почему ты не можешь кататься на этой старой кляче?
