ее дрожь.
— Ты отказался от мщения? — еле слышно прошептала Аделаида. — Просто так?
Какая-то часть Коннора хотела сказать: да, просто так. Это заставило бы Аделаиду улыбнуться. Откликнулось на свет надежды, загоревшийся в ее глазах. Но это было бы ложью.
— Это не все, — неохотно произнес он. — Сэр Роберт вложил значительные деньги в предприятие, которое должно разориться. Если он еще не успел узнать об этом, то скоро узнает.
— Это придумал ты?
— Да. И это я не могу повернуть вспять. Не смог бы, даже если б захотел. Я не оставлю ему средств, чтобы он продолжал оставаться угрозой.
Аделаида сильно выдохнула и, к его глубокому удивлению, улыбнулась с явным облегчением:
— О, слава Богу.
— Ты одобряешь?
— Да, конечно. Я никогда не хотела, чтобы сэр Роберт остался безнаказанным. Я только хотела...
— Чтобы я с этим покончил, — договорил он за нее.
— Да.
— Я с этим покончил!
Такое обещание было очень легко дать. Обернувшись к камину, Коннор уставился на пламя и смотрел, как годы усилий превращаются в пепел. Он ждал чувства сожаления, но оно не пришло.
— Два из них — это свидетельства о собственности на сахарные плантации, которые не существуют. Некоторые — фальшивые письма. Послания от сэра Роберта мифическому джентльмену по фамилии Паркс. В них барон расписывал свою неприязнь к некоторому числу видных членов общества и сообщал о своих будущих планах в отношении их жен и дочерей. Грегори и Майкл должны были сегодня отправить их в руки эдинбургской элиты. Там были еще кое-какие бумаги... — Коннор умолк и покачал головой. — Я планировал полное его уничтожение. Финансовое и светское.
— Но ты больше этого не хочешь, — мягко сказала Аделаида.
Коннор повернулся к ней с улыбкой сожаления.
— О нет, хочу.
Но Аделаида явно не поняла юмора ситуации.
— Я вовсе не собиралась предъявлять тебе ультиматум. Я никогда не собиралась...
— Я знаю.
— Я не хочу, чтобы ты...
— Знаю.
Коннор приблизился к ней, желая успокоить, нуждаясь в ее близости. Он легко провел ладонью по ее щеке, большим пальцем обвел нежную раковинку ее ушка. Аделаида продолжала смотреть на него своими бархатными карими глазами... Боже, какая она все-таки красавица!
Слова, которые он хотел ей сказать, застряли у него в горле. Коннор никогда не говорил их ни одной живой душе. Даже своим родителям, которые проявляли сдержанность во всем, в том числе в чувствах, ни своим людям, которые пришли бы в ужас, вздумай он их произнести.
— Я... — Коннор стиснул пальцы свободной руки, стремясь выдавить эти слова из себя. — Я... Оказалось, я не так и хотел этого, как считал. Мне это не нужно... Мне нужна ты.
Это было не совсем то, что он хотел сказать. Это было меньше того, чем она заслуживала, поэтому Коннор обнял ее и, нагнув голову, завладел ее ртом. Так было легче: показать ей, что он чувствует, а не выразить это словами. Так было легче с самого начала. Как просто было предоставить говорить за себя поцелую, поездке в Англию, куску земли под садик.
Как просто было теперь, посреди занятий любовью, поделиться тем, что хранилось в его сердце. Каждое касание его губ, каждая нежная ласка должны были доставить Аделаиде удовольствие. Ничто не скрывалось от нее.
Не было ничего, что она бы захотела и в чем он ей бы отказал. Все, что она пожелает, все, чего ни попросит, он даст ей без ограничений. Без страха поражения.
Коннор читал в ее глазах, как нарастает ее желание по мере того, как он медленно раздевает ее, останавливаясь, чтобы попробовать на вкус каждый дюйм ее тела. Он слушал ее стоны и вздохи наслаждения, задерживаясь на тех местах, которые, он знал, наиболее чувствительны. Он ощутил жар ее желания после того, как достаточно помучил их обоих, и наконец скользнул в нее.
И когда она нашла в его объятиях свое освобождение, он знал, что сделал ее счастливой.
Он молил небо, чтобы этого было достаточно... Пока.
Глава 29
Следующий день принес необычайно сильный ветер, разогнавший туман. Аделаиде сад уже казался не мрачным лабиринтом, а буйными зарослями, которые она полюбила. Она шагала по дорожке и размышляла, не стоит ли ей уговорить Коннора оставить часть его в прежнем виде.
Возможно, ей стоило попросить об этом вчера днем... или прошлой ночью... или нынче утром. За последние двадцать четыре часа было дано столько обещаний!.. Клятвы и признания, данные в затухающем свете камина и разгорающемся сиянии рассвета...
Коннор дразнил ее и мучил, доставлял ей восторг и наслаждение, и она соглашалась на любое его требование. Она никогда его не покинет. Она будет всегда его любить. А в ответ он обещал всегда заботиться о ней, всегда выслушивать, всегда быть доступным.
Он не обещал ей любви, но ожидать ее казалось разумным. Она решила надеяться на нее, но не настаивать на ответе. Он принял ее любовь, а в ответ... сказал, что нуждается в ней. Пока этого было достаточно.
Улыбаясь, Аделаида свернула на тропинку, которая вела к дому. К этому времени, как она рассчитала, Коннор уже должен был покончить с корреспонденцией. А если нет, она убедит его отложить ее в сторону. Грэм повез Изабеллу и Джорджа в Бэнфрис, а Грегори и Майкл уехали за день до этого, как они сказали, повеселиться вволю и пока не вернулись. Ей хотелось, пока есть время, воспользоваться относительным уединением...
Но придется все отложить ненадолго, подумалось ей при виде открытой двери коттеджа садовника. Кто-то распахнул ее настежь. Обновление этого маленького каменного строения только завершилось. Разбитые окна заменили, осыпавшуюся штукатурку поправили, хорошенько все вычистили внутри и заново покрасили. Главный садовник был вне себя от восторга в ожидании будущего переселения из помещения для слуг в этот уютный домик.
Но немного останется от этого уюта, если его будут оставлять открытым в такие ненастные дни.
Поменяв направление, Аделаида поспешила к коттеджу, свернула за живую изгородь... и налетела на Коннора.
Ветер подхватил его смех, когда он обнял ее и поддержал, чтобы она не споткнулась.
— Тише, дорогая.
Продолжая ухмыляться, она встала на цыпочки и потянулась поцеловать его в щеку. Легкая щетина пощекотала ее губы.
— Я собиралась пойти за тобой через минуту.
— Сейчас еще лучше. — Он взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими. — Прогуляйся со мной.
Куда угодно, подумала она.
— Коннор...
Его большой палец нежно скользнул по ее коже. Он направил ее на дорожку.
— Что, милая?
— Я вот подумала, нужно ли весь сад распланировать?
Он задумчиво нахмурился.
— Я полагал, что само понятие «сад» предполагает планировку.
