— Вы должны остерегаться таких мужчин, дорогая. И кстати, не позволил ли он себе каких-нибудь вольностей в обмен на такое выгодное предложение?
— Конечно, нет! — с раздражением ответила Розалинда и внезапно почувствовала к Тренчарду такое отвращение, что лицо ее вспыхнуло от гнева.
— Рад это слышать, — продолжал он бесстрастно. — Мне было бы крайне неприятно узнать, что какой-нибудь грубиян доставил вам беспокойство своей бесцеремонностью. В этом случае я бы вызвал его на дуэль. Имейте в виду, я прекрасно владею рапирой и при случае могу доказать это.
Танец разделил дам и кавалеров: они оказались друг против друга по обе стороны зала. Мужчины выполняли танцевальные фигуры, стараясь произвести благоприятное впечатление на своих дам, внимательно наблюдавших за ними. При этом они очень напоминали красующихся павлинов, наверное, поэтому танец и назывался «павана».
Теперь, когда Джордж отошел на значительное расстояние, Роз могла спокойно рассмотреть его. Он наверняка берет уроки фехтования у искусного мастера, поэтому так легко двигается, несмотря на свою массивную фигуру.
Розалинда с неприязнью смотрела на женщин, оказавшихся с ней в одном ряду. Все они внимательно наблюдали за Джорджем: молоденькие девушки смотрели на него с нескрываемым восхищением, замужние — пытаясь скрыть завистливые взгляды. Он, конечно же, был далеко не самым интересным мужчиной среди танцующих, но, безусловно, чувствовал себя здесь главным.
Когда они вновь соединились в танце, Роз была раздражена до предела и твердо сказала Джорджу:
— Никаких дуэлей.
— Тогда пусть этот негодяй лучше не приближается к вам!
— Он должен ко мне прийти для того, чтобы расплатиться за кружево.
— Ведь я уже говорил вам — никто не купит кружево, если оно никуда не годится, — монотонно проговорил Тренчард.
— Вы хотите сказать, что я совершенно не разбираюсь в людях. А я полагаю, у меня достаточно опыта, чтобы сообразить, когда человек говорит правду, а когда лжет.
Тренчард внимательно посмотрел на нее.
— Вы, кажется, очень раздражены сегодня, Розалинда. Может быть, вам душно?
Розалинда вырвала свою руку. Не хватало еще, чтобы он уже начал поучать и диктовать свои условия! Она повернулась и стремительно направилась в другой конец зала, подальше от танцующих пар.
Здесь стоял полумрак и было прохладнее; Роз остановилась между двумя ширмами и прислонилась к стене. Приятная прохлада умиротворяюще подействовала на нее: гнев исчез. Неожиданно она ощутила присутствие Джорджа.
— Мой отец считает, что я должна связать с нами свою жизнь, — произнесла она, не поворачивая головы. — Он полагает, что вы самый достойный претендент на мою руку. Но я не уверена, что вообще готова выйти замуж за кого-либо.
Тренчард положил руку ей на плечо. Она почувствовала, какие у него горячие короткие толстые пальцы. Он испытующе посмотрел ей в глаза и сказал:
— Вам недостает хитрости, Розалинда. Признаюсь, я размышлял о том, хорошо это или плохо, — он посмотрел на нее в ожидании ответа и, не дождавшись, продолжал: — Однако вы всегда настойчиво идете к своей цели, и в этом мы очень похожи друг на друга. Мы могли бы многого добиться вместе. У меня есть все, чтобы достичь в жизни высокого положения. И я, Розалинда, мог бы многое вам дать.
— Вы, вероятно, хотели что-то сказать о любви? — спросила она, не в силах больше слушать его.
— А разве я упоминал это слово? По-моему, нет.
Это было чистой правдой. Он ни разу не произнес слова «любовь».
— А я и не жду от вас никакой любви, — с безнадежностью в голосе тихо ответила Розалинда.
Тренчард помолчал минуту.
— Тогда давайте заключим сделку, — вымолвил он наконец. — Я могу разрешить все ваши проблемы, если вы согласитесь выйти за меня замуж. Я позабочусь и о вас, и о вашей семье. Поверьте, вы ни в чем никогда не будете испытывать нужды.
— Отец мне говорил то же самое, — еще тише сказала Роз, медленно повернувшись к нему.
— Ваш отец чрезвычайно умный и проницательный человек. Как для него, так и для меня спокойствие и благополучие семьи — важнейшая и неотъемлемая часть жизни. А с вами, Розалинда, у нас очень много общего. Мы очень похожи. Меня восхищают ваша рассудительность, ваш разумный и взвешенный подход к делу. Так что соглашайтесь на мое предложение.
Он возвышался над ней такой большой, такой внушительный и надежный, что она даже немного растерялась. Все, что он говорил, казалось очень разумным. Почему же она так колеблется? Отчего ей так тоскливо?
— Я… я согласна, — вдруг неожиданно для себя вымолвила девушка.
— Тогда я объявлю о дне нашего венчания сегодня же, здесь на балу.
У Роз все сжалось в груди. Решение принято. Итак, конец всем семейным проблемам. Ведь именно этого она так страстно желала. Но сердце ныло и так бешено колотилось, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
— Нет, — едва выдохнула она, не в силах совладать с собой, — прошу вас, не объявляйте пока о нашем решении. Я все сделаю, как вы хотите. Мы обвенчаемся. Но сначала у нас будет помолвка в кругу семьи. Затем мы определим день свадьбы. И пожалуйста, прошу вас, никаких публичных объявлений. Во всяком случае, не сегодня.
— Что ж, согласен. Помолвка состоится сегодня же, ну а день свадьбы назначим позже. Обещаю вам, все будет в самом лучшем виде. Ну а теперь давайте скрепим наше согласие поцелуем.
Меньше всего на свете ей хотелось целовать этого человека. Она никогда до этого не целовалась с мужчинами, да у нее и не возникало подобного желания. Разве что сегодня утром, в лавке… «Что за ерунда, — рассердилась на себя Роз. — Если я хотела сегодня поцеловать совершенно незнакомого человека, почему бы мне не поцеловать Тренчарда? Его-то я по крайней мере знаю».
Она повернулась к Тренчарду и решительно подняла лицо. Он обнял ее за плечи и привлек к себе. Всем своим существом она ощутила жар его прикосновения. Внезапно девушку обдало резким запахом помады для волос, и ей стало нехорошо. Она видела перед собой лишь размытые очертания его лица. Роз закрыла глаза и сжала кулаки. Он жадно впился в ее губы поцелуем и тут же отпрянул. Это продолжалось какие-то доли секунды. Девушка, к своему удивлению, не ощутила никакого отвращения: она вообще ничего не почувствовала.
Итак, все было позади. Розалинда вздохнула с облегчением. Все произошло, как и должно было произойти, — без всяких эмоций. Она чувствовала себя совершенно обессиленной.
— Не хотите ли слегка освежиться? Может быть, немного вина?
— Нет-нет, спасибо. Я, пожалуй, побуду здесь, пока музыканты отдыхают. Мы еще побеседуем с вами.
Он вежливо поклонился и направился к танцующим, а Роз почувствовала, что силы потихоньку возвращаются к ней.
— Ну что, добились чего-нибудь? — приветственно кивнул Тренчарду его смуглолицый слуга Пол Саттон, стоявший у входа в обеденный зал. Его лицо исказила гримаса, означавшая, видимо, некое подобие улыбки. Этот человек явно нервничал, переминаясь с ноги на ногу. Он был значительно ниже Тренчарда, но тоже двигался легко, был гибок и, вероятно, ничем не уступал в силе своему хозяину.
Тренчард хмуро посмотрел на кувшин, из которого только что пил, и резким движением отодвинул его. — Это вино просто омерзительно. Убери его прочь.
Саттон убрал деревянный кувшин и торопливо подал Тренчарду другой, на этот раз хрустальный.
— Простите, сэр. Это новый рецепт. Винодел очень просил, чтобы я уговорил попробовать его.
