Кристофер чуть наклонил голову и задумался. Что имел в виду? Этого он, конечно, не мог произнести вслух. Он имел в виду то, что она прелестна и свежа, как бутон цветка на рассвете. Сидит в этой лавке, спрятанная ото всех, как будто в ожидании именно его, и именно сегодня.
Кристофер отогнал от себя эти мысли. В прошлом году он дал себе зарок не иметь дела с женщинами и пока твердо следовал ему. Однако эта серьезная девушка с лицом ангела, эти злосчастные ящики с кружевом… Нет, сегодня он совершал абсолютно необъяснимые поступки.
— Вы правы, — в конце концов ответил он, — Я не слишком вежлив. Просто я считаю вежливость бесполезным качеством, — он пожал плечами. — Но это — мой самый большой недостаток.
Услышав эти слова, Розалинда снова невольно улыбнулась. А он продолжал:
— Я могу поклясться, что вы улыбаетесь крайне редко и почти никогда не смеетесь, — он указал пальцем на ее лоб. — А когда я вошел, вы были обеспокоены и печальны.
— Я улыбаюсь, когда есть чему улыбаться…
— Но это случается крайне редко, — закончил он ее фразу. — Очень обидно. Особенно для такой юной особы.
— Вы со мной разговариваете, как с ребенком, — Розалинда отвернулась и стала пересчитывать монеты, демонстративно бросая каждую по отдельности в специальный ящичек. — А мне уже, между прочим, двадцать один год.
— Двадцать один? — с сомнением переспросил он.
— Да… осенью мне исполнится двадцать один год.
Его рассмешило это уточнение:
— Значит, хмурый взгляд принадлежит не вам, а кому-то еще, кто во много раз старше. Я в этом нисколько не сомневаюсь. А вот улыбка, — он выдержал паузу, — улыбка наверняка ваша.
Розалинда метнула на него сердитый взгляд. «Сейчас последуют какие-нибудь бессмысленные комплименты и глупые признания», — подумала она. Сколько ей уже пришлось выслушать этих пустых признаний от разных мужчин!
Но незнакомец все так же невозмутимо смотрел на нее. И только обволакивающее тепло исходило от всего его существа.
— Обещайте не подшучивать надо мной!
— А я и не шучу. Просто хочу видеть вас веселой и счастливой.
— Вы позволяете себе слишком много, сэр. Моя личная жизнь вас абсолютно не касается. — Розалинда жестко поставила его на место.
— Прошу вас, не обижайтесь. — Незнакомец взял ее руку в свои ладони и нежно сжал. — Запомните одну простую вещь: чье-то лицо становится открытой книгой лишь в том случае, если кому-нибудь станет очень интересно читать его.
Розалинда отвернулась и едва справилась с охватившим ее смущением.
— Вы не должны так говорить, сэр.
— Почему вы так несправедливы ко мне? Ведь я ровным счетом не сделал вам ничего дурного!
Ей было нечего возразить на это. Ей, которая никогда не лезла за словом в карман, на сей раз пришлось промолчать.
— Верьте мне, прошу вас, — нежно произнес он.
— Верить вам? В чем и с какой стати? — Она вырвала руку и стала приводить в порядок прилавок. — Вы говорите загадками. А у меня нет ни времени, ни настроения разгадывать их. И вообще, почему вы не уходите?
— Неужели вы всегда отрицаете вещи, которых не понимаете? В высшей степени неразумно, мисс. Хочешь не хочешь, а когда-нибудь все равно придется разбираться. Я лишь хотел немного помочь вам в этом, — он рассмеялся. — Но, к сожалению, должен идти. И прежде чем уйти, я угадаю ваше имя.
Розалинде сделалось не по себе. Этот дерзкий человек брал на себя смелость угадать ее имя! Она скрестила руки на груди и стала наблюдать за ним. Кристофер целую минуту вглядывался в ее лицо.
— Роза, — наконец вымолвил он и остановился. — Кожа нежная, как лепесток розы. Глаза светятся и блестят, как росинки. Нет, ни одно другое имя так не подходит вам, как Роза.
Он стоял прямо против нее и, казалось, был очень доволен собой.
— Вы закончили свой монолог? — резко спросила она. — Так вот, если вы мните себя поэтом, то глубоко заблуждаетесь. Роза — не мое имя.
— Ага, вот и шипы показались! Нет, все-таки я прав.
— Ваши слова не имеют ко мне никакого отношения, — прервала она его, — хотя бы только потому, что принадлежат вам.
Розалинда была вне себя от его самонадеянности. Но к ее ярости примешивалось чувство благодарности за купленное кружево. Она в сердцах схватила тяжелую деревянную катушку с тесьмой и сжала ее изо всех сил.
— Сердитесь? — кивнул он, указывая на катушку.
— Да, — выдавила она.
— Тогда запустите ею в меня.
— Не говорите ерунды!
— Ну же, я жду, — поддразнивал он, наступая на Розалинду.
Не помня себя от гнева, девушка отпрыгнула назад и запустила в него катушкой. Мужчина со смехом отбил ее обеими руками, и катушка с грохотом упала на пол. Мгновенно злость ее куда-то улетучилась.
— Ну что, теперь стало легче? — Он водрузил катушку на место.
Как ни странно, Розалинде действительно стало легче.
— Ну, теперь я спокоен, — он прищурился. — И если вы больше не сердитесь, должен признаться: мне очень хочется вас поцеловать. — Кристофер испытующе посмотрел на нее.
— Что?! — с негодованием воскликнула она, почувствовав, что думает о том же самом. — Вы ведете себя крайне неприлично, сэр!
— А я предупреждал вас, что не очень-то вежлив, — промолвил он извиняющимся тоном. — Но по крайней мере я честен. И прошу вас, не сердитесь больше: я совершенно не хотел вас обидеть.
— Я не сержусь, сэр, но вам не следует говорить такие вещи.
— Никогда?
Лицо его выразило разочарование. Он как-то весь поник, в глазах было такое страдание, что Розалинде стало не по себе, ей даже захотелось успокоить его.
— Конечно, в этом нет ничего страшного: вы же не подкрепили свои слова действиями. Но согласитесь, в приличном обществе не ведут такие разговоры, по крайней мере люди, которые только что познакомились.
«Неужели он не понимает таких вещей?» — подумала она и подняла глаза. И что же? Дерзкий незнакомец едва сдерживал смех. Глаза его искрились лукавством. Да он просто насмехается над ней! В ярости Розалинда схватила аккуратно упакованный в холщовый мешочек веер и швырнула его в наглого незнакомца.
— Немедленно уходите! Надеюсь, дверь вы отыщете без труда.
Он на лету поймал веер и, опустив голову, виновато побрел к двери. Однако на полпути обернулся.
— И все же, когда мы увидимся в следующий раз, я буду называть вас Розой. Согласны?
— Мы больше никогда не увидимся, — резко выпалила она и неожиданно добавила: — Если только по делу…
Внезапно обида вновь захлестнула ее:
— Вы просто невыносимы!
— Так ли это, моя прелестная, моя розовощекая Роз? тихо сказал он сам себе и добавил уже громко: — Я пришлю кого-нибудь за первым ящиком, а затем найду покупателя и на все остальные. И не забывайте, на этот раз я заставил вас лишь улыбнуться. В следующий раз я заставлю вас рассмеяться, — он пристально посмотрел на девушку и добавил: — А может быть, и что-нибудь еще.
С этими словами он вышел. Дверной колокольчик звякнул, как ей показалось, резче обычного.
Роз дотронулась рукой до пылающей щеки. Господи, на кого она сейчас похожа! И в этот момент она
