Тут солдат подозвал остальных, и к кустам подошли еще четыре человека. Даже Беннет не смог бы справиться с пятью вооруженными людьми.
— Что вы там нашли?! Я же приказал убить всех выживших!
У кустов появился шестой. У этого человека были густые щетинистые усы и крючковатый нос, занимавший большую часть лица. Судя по форме, он был капитаном. Холод же в его глазах вполне соответствовал его ледяному голосу.
— Но, сэр, я думаю, они англичане…
Капитан прищурился.
— В самом деле? — Его губы растянулись в улыбку, и он перешел на английский: — Вы британцы?
Мари кивнула. Капитан подошел к ней и сорвал шляпу с ее головы. Затем прищелкнул пальцами и что-то сказал по-турецки. Солдаты тотчас бросились к ним и кое-как, с руганью хватаясь за ядовитое растение, вытащили их из кустов.
— Позвольте приветствовать вас в Вурте, — с усмешкой проговорил капитан.
ГЛАВА 26
Охранник встал между Беннетом и стулом — как будто проверял, осмелится ли тот сесть. Ему не стоило беспокоиться; стул казался таким же жестким и неприглядным, как и вся комната капитана.
Беннет небрежно бросил альбом с эскизами на стол. Мари не подвела его — она даже глазом не моргнула.
— Почему вы задержали нас, капитан? — спросил Беннет.
Турок улыбнулся с видом собственного превосходства:
— Думаю, мы оба знаем ответ. — Он взял альбом, но тут же с раздражением снова бросил его на стол. — Вас сюда прислали англичане, не так ли?
Беннет покачал головой:
— Нет, мы здесь зарисовываем насекомых. В этих местах встречаются очень редкие виды.
Капитан опять взял альбом и пролистал его.
— Я уверен, что вы выдумали всю эту историю. А я хотел бы узнать правду.
— Вы ее знаете.
— Понятно… — Капитан переводил взгляд с Беннета на Мари. — А почему вы взяли с собой женщину? Она ваша любовница? Или соучастница?
Беннете облегчением вздохнул. Капитан не знал, что Мари была агентом. И не знал о том, что ее искусство являлось прикрытием.
— Будьте уверены, я ни то ни другое! Я натуралист! — закричала Мари, и ее возмущение не было притворным.
Тут капитан ударил девушку по лицу, и ее голова запрокинулась. Беннет бросился вперед, но его остановил кинжал, прижатый к его горлу охранником.
— А ты не будешь говорить со мной, пока я сам не заговорю с тобой, шлюха!
Капитан с ухмылкой посмотрел на Мари.
— Она действительно натуралист, ясно, ублюдок? Она находит для меня насекомых, а я их зарисовываю, — заявил Беннет.
— А как объяснить ее одежду?
Мари вновь заговорила:
— Ну, это облегчает…
Капитан опять ее ударил.
— Я не с тобой говорю!
Беннет отшвырнул кинжал, приставленный к его горлу, но еще двое солдат, находившихся в комнате, вынули из ножен свои клинки.
— Будьте вы прокляты, — проворчал Беннет. — Британское правительство не потерпит такого обращения с нами.
— Оно не узнает, что произошло с его шпионами, потому что вы оба исчезнете. А в вашем правительстве состряпают какую-нибудь историю, чтобы скрыть вашу несвоевременную пропажу.
Острие отброшенного кинжала вернулось и уперлось ему в бок.
— Поверьте, мы действительно натуралисты. И если мы не вернемся, то возникнут вопросы. Мой двоюродный брат — британский посол в Константинополе.
Турок вновь усмехнулся:
— Если вы думаете, что я приглашу его сюда и позволю вам передать информацию, то вы ошибаетесь. Так что ваш двоюродный брат будет оплакивать ваше исчезновение, как и все остальные.
— Но мы ни в чем не виновны.
Капитан выложил на стол ножи и пистолет Беннета.
— Разве натуралисты путешествуют вооруженные?
— Да. Если направляются в опасные места.
— А я так надеялся, что все будет по-хорошему, — пробормотал капитан и вдруг рассмеялся. — Что ж, я поговорю с каждым из вас завтра утром.
Турок повернулся к Мари и расстегнул две верхние пуговицы у нее на рубашке. Затем провел пальцем от ее щеки до ложбинки меж грудей.
Беннет нахмурился. «К черту все это, — сказал он себе. — Если мерзавец не перестанет трогать ее, он умрет».
— Вот видите?.. — сказал капитан. — Страх перед насилием намного страшнее самого насилия. Хуже всего неопределенность. Ты ведь не знаешь, что я сделаю с тобой… — Он пристально посмотрел на Мари. — И не знаешь, что мои солдаты сделают с тобой. Поверь, будет больно, но боль — это скальпель для извлечения правды. И я умею пользоваться скальпелем.
Мари выдержала взгляд капитана, но Беннет видел страх в ее глазах. И он знал, что капитан тоже его видел. Этот человек буквально просиял от торжества.
Беннет протянул руку к столу, и кинжал охранника тут же уперся ему в бок. Но майор схватил со стола альбом, а не нож, и солдат не стал останавливать его.
— Запереть их, — распорядился капитан, и солдаты тотчас схватили Беннета за руки. Один из них что-то спросил по-турецки, и капитан ответил: — Ну, тогда вам придется найти для них место.
Последовал еще один вопрос солдата, и капитан ответил по-английски, — без сомнения, хотел, чтобы пленники его поняли.
— А мы дадим ему всего одну ночь — пусть попытается убедить ее, что все будет в порядке. А потом, возможно, мы будем терзать ее, рыдающую, у него на глазах.
Когда солдаты вели их через лагерь, Беннет то и дело озирался. Он сразу заметил кучки камней и кирпичей рядом с отверстиями в стенах. Этими отверстиями они, наверное, могли бы воспользоваться. Но вот что делать с охраной? Черт, намного проще было бы перелезть через неохраняемую стену, чем проскользнуть по открытой местности, избегая часовых.
Солдат, шедший рядом с Мари, бросал на нее плотоядные взгляды. И вдруг дернул ее за волосы. Другой охранник засмеялся и что-то сказал приятелю. Беннету не требовалось знание турецкого, чтобы догадаться, что именно он сказал. И Мари, конечно же, прекрасно все поняла.
Беннет не удержался и прорычал:
— Если тебе дорога жизнь, прекрати это!
Он схватил за ворот ближайшего солдата и отшвырнул его.
Но другие охранники набросились на него и повалили на землю. Один из них в панике ударил рукояткой кинжала по затылку Беннета, а другой приставил кинжал к шее Мари. Беннет вздохнул и прекратил борьбу.
И в тот же миг его потащили в направлении старой византийской крепости.
