Беннет не удержался от улыбки, заметив, на каком почтительном расстоянии от Мари теперь держались ее стражи. Может, услышали угрозу в его голосе? Как бы то ни было, стражи успокоились и вложили в ножны свои кинжалы.
Вскоре их ввели в старую византийскую крепость и повели вверх по крутой лестнице. Там, наверху, появился еще один солдат, который вел трех пленников, скованных одной цепью. У последнего из них лицо настолько распухло, что почти не видно было глаз. Пленники и солдат медленно спускались, и тут вдруг откуда-то снаружи громко закричали:
— Пожар! Пожар!
Слово «пожар» было одним из немногих, что Беннет знал на турецком. Раздались выстрелы из мушкетов, Мари бросилась к нему, но, к счастью, она не пострадала. Беннет хотел привлечь ее к себе, но один из стражников, усмехнувшись, стал между ними. Он вынул свой кинжал и указал, чтобы они двигались вниз по лестнице. Спустившись, они оказались в зале, освещенном двумя шипевшими факелами. По обе стороны зала находились массивные двери; судя по стонам и воплям, доносившимся из-за них, там помещались пленники.
Внезапно перед ними появился еще один стражник. Он тут же снял с пояса огромный железный ключ и отпер одну из дверей. Солдат же, который их привел, злобно усмехнулся и ударил Мари по спине. Она вскрикнула и упала на грязный пол камеры. Беннета втолкнули следом за ней, и он с трудом подполз к девушке. И в то г же миг дверь камеры со скрипом закрылась.
Беннет щурился, пытаясь привыкнуть к темноте. Единственным источником света в этой зловонной конуре была щелочка под дверью.
Майор помог Мари сесть.
— С вами все в порядке?
Она потерла локти.
— Со мной — да.
Мари поднялась на ноги и стала осматриваться.
Беннет слышал, как она в темноте ощупывала стены, но знал, что она ничего не найдет. До того как дверь закрылась, он ничего не успел разглядеть, кроме кучи гниющей соломы.
Тем не менее майор присоединился к поискам. «Ведь если не заниматься хоть чем-то, то можно сойти с ума», — сказал он себе.
Какое-то время Беннет ощупывал стену. И вдруг натолкнулся на шатавшийся камень. Он надеялся, что камень не закреплен известью, но вынуть его не удалось. И все же этот камень — уже кое-что… Размером он был всего лишь с ладонь, но и им можно было бы воспользоваться при случае…
Майор обнял Мари и опустился вместе с ней на пол.
— Ничего, мы найдем выход отсюда, — прошептал Беннет.
— Но как? — спросила она поразительно спокойным голосом.
— Мы попытаемся сбежать, когда нас будут переводить.
— Утром? Когда нас поведут к капитану?
— Да, утром. Мы нападем на стражей, отберем у них оружие и побежим к стене.
До которой они, вероятно, никогда не доберутся. Ведь даже если бы им удалось отобрать оружие у стражей, это позволило бы им сделать только два выстрела. А стену охраняло множество солдат…
— Думаете, мы сможем?
Беннет невольно вздохнул.
— Я сделаю все, что сумею, Мари.
Он сжимал ее в объятиях, тщетно пытаясь не думать о самом страшном. Но если их попытка к бегству окажется неудачной — что тогда? Хватит ли у него душевных сил сделать то, что спасло бы ее от мучений? Убийство из милосердия было обычным делом на поле битвы, и он мог бы одним почти безболезненным ударом…
— А что произойдет, если побег не удастся? — спросила Мари, словно прочитав его мысли.
Он еще крепче обнял ее и прошептал ей в ухо:
— Тогда они будут пытать нас до тех пор, пока мы не признаемся, что мы — британские шпионы.
— Спасибо, что вы честны со мной, Беннет.
— А вы бы поверили, если бы я солгал?
Она усмехнулась:
— Нет, конечно.
— Я признаюсь, что я шпион, а вы… А вы будете моей любовницей, договорились? Этому они должны поверить.
Он не сказал про остальную часть своего плана. Беннет решил, что как-то спровоцирует капитана — так, чтобы тот стал первым пытать именно его. И если капитан насытится его, Беннета, болью, то, возможно, избавит Мари от насилия и мучений перед тем, как их обоих казнят.
— Нет, вы этого не скажете, — прошептала она.
— Но ведь я заставил вас участвовать во всем этом…
— Беннет, я не ребенок! У меня был выбор, и я могла бы…
— Но я — ваш защитник, — перебил майор.
— Ох, снова эти ваши приказы?..
— Нет, не приказы, а мой долг, Мари.
Ведь именно он впутал ее в эту историю, не так ли? И вообще ему следовало еще там, в Остенде, отказать Кэратерсу. Следовало найти другой способ защитить своих солдат. Теперь же он не оправдал их доверия — ни доверия Мари, ни Софии, ни своих солдат…
За дверью один из стражников что-то крикнул, и Мари вздрогнула.
— Что он сказал? — спросил Беннет, приподнявшись.
Девушка в ответ тихо прошептала:
— Пожалуйста, не заставляйте меня переводить его слова.
Майор снова опустился на холодный каменный пол и усадил Мари себе на колени. Затем обнял ее и тихо сказал:
— Что ж, давайте поговорим… о чем-нибудь еще.
Но он не нашел тему повеселее, и она спросила:
— Почему вы так спешите вернуться в Англию? Неужели здесь так ужасно? Я, конечно, имею в виду Константинополь, а не эту камеру.
Он поцеловал ее в висок.
— Все дело в моей сестре Софии.
Мари замерла на мгновение.
— А что с ней случилось?
— Видите ли, она… — Беннет помолчал, пытаясь найти нужные слова. — После того как Наполеон сбежал с Эльбы, я собирался вернуться в Европу вместе со своим полком. И моя семья устроила небольшой вечер по поводу моего отъезда. Но сестра попросила передать мне, что не сможет присутствовать на торжестве. — Он вдохнул и вновь заговорил: — Потом оказалось, что она была сильно избита и даже не могла встать с постели. Очевидно, муж Софии, когда напивался, получал большое удовольствие, избивая ее.
Мари погладила его заросший щетиной подбородок и спросила:
— Вы убили его?
Голос ее прозвучал совершенно спокойно, как будто она говорила о чем-то само собой разумеющемся.
Беннет поцеловал ее ладонь.
— Нет, к сожалению. Негодяй уехал из Лондона, а я получил приказ срочно вернуться в свой полк.
Мари провела ладонью по его щеке.
— Значит, вы не знали, что он принадлежал… именно к такому типу людей?
— Нет, черт побери! Она от нас все скрыла!
— И что же вы тогда сделали?
