отпускать? Эта мысль поразила Джейн. Одно дело испытывать к нему физическое влечение — с ней это произошло при первой же встрече с ним, — и другое дело понять, испытывает ли он к ней то же самое.
Но они не могут переступить границы, которые сами же установили. Она уже видела изменения в их отношениях после одного-единственного поцелуя. Будь Майкл не таким сложным человеком — или если бы она так не ценила своего положения его помощницы, — то, возможно, все могло сложиться иначе. Но иначе уже не получится.
Ее существование зиждилось на двух вещах: собственной независимости, которой она очень дорожила, и на Способности выживать в этом неприветливом мире. И то и другое основывалось на ее выдержке и на решимости избегать личных отношений с теми, с кем и на кого она работала.
Она не собиралась отказываться от своего выгодного положения помощницы у самого успешного исследователя, какие только ходят по земле. Мало кто стал бы платить ей столько же, и мало кто из работодателей ее устраивал.
И что намного важнее — Майкл предпочитал не тратить свое время на женщин. Его главный интерес был в работе. Причем стоило ему добиться результата — будь то античная египетская ваза или женщина, — его интерес угасал, и он устремлялся к разгадке новых таинственных находок.
С большой неохотой Джейн шагнула в сторону и освободилась из его объятий. Ей показалось, будто он безо всякого сожаления отпустил ее, убрав теплые руки с ее спины.
— Уже не падаете? — спросил Майкл.
— Нет. — Она через силу улыбнулась ему, снова ухватилась за перила и встала против ветра. — Я не ожидала, что сзади веревка. Простите, что я упала и… — Щеки у нее покраснели — она не могла подобрать слова и ограничилась неубедительным объяснением: — И… уцепилась за вас.
Майкл перешагнул через связку веревок и встал с ней рядом у перил. Как он твердо держится на ногах! Качка ему нипочем. Джейн всегда восхищало то, с какой легкостью он переносил тяготы экспедиций. Не важно, на чем они путешествовали — на корабле, верблюдах или пешком, — он без явных усилий приспосабливался ко всему. После работы у суетливого француза, который требовал для себя все самое лучшее и постоянно жаловался то на жару, то на усталость, то еще на что-нибудь, с Херстом было очень легко.
Майкл прислонился к перилам, собой закрыв ее от ветра. А она… она обрадовалась, что он стоит рядом, пусть это и шло вразрез с ее решением держаться от него подальше.
Его интерес к ней — ранее никогда не возникавший — настораживал. Стать объектом его ненасытного любопытства было опасно.
Майкл смотрел вперед на приближавшуюся бухту.
— Даже в такую непогоду остров красив. Сколько времени здесь живут люди?
Джейн, поняв, что он больше на нее не смотрит, вздохнула с облегчением и сказала:
— Барра переходила из рук в руки в течение многих столетий. Когда-то ее населяли скандинавы, и некоторые названия сохранились на их языке. Когда я была маленькой, какой-то фермер раскопал в долине утварь скандинавов и нагрудник кирасы. Он отнес все это моему отцу, а отец выставил их в главном зале.
— Интересно. Выходит, здесь давно было поселение.
— Да. А также на острове сохранилась древняя скандинавская могила с великолепным надгробием, но я его никогда не видела, поскольку его украли, когда я была ребенком. Мой отец говорил, что на одной стороне был выбит кельтский крест, а на другой — какие-то старинные руны.
— Я бы хотел это увидеть.
— И я тоже. Я всегда думала… — Тут Джейн отвлеклась. — Мы почти на месте. Через несколько минут мы войдем в узкий пролив бухты Касл-Бей, и вы увидите замок Кисимул… вернее, то, что от него осталось.
Невозможно было скрыть в голосе горькие нотки — замок Кисимул являлся частью Барры.
Они делали окончательный поворот на бухту Касл-Бей. Джейн старалась не смотреть туда, но тут показался мыс, защищавший бухту с одной стороны, и на нее нахлынули воспоминания.
Ей было лет семь, и она ехала верхом вместе с любимой и единственной подругой Линдси Маккерк, дочкой зажиточного вдовца. На острове насчитывалось всего несколько детей, а тех, кто не работал с родителями в поле или не помогал им торговать, и того меньше. Линдси и Джейн ехали на пони вдоль мыса, когда их увидел отец Джейн. Он разговаривал на берегу с рыбаками, но тут же заулыбался, поднял руку и помахал им. Ветер раздувал рукав его куртки.
Ничего не значащий обрывок воспоминаний… Но Джейн так отчетливо увидела отца, словно снова превратилась в семилетнюю девочку верхом на толстом пони. Отец выглядел таким молодым, но ведь и мама тогда была еще жива. После ее смерти он быстро постарел. А Джейн повзрослела.
Наплыв чувств захлестывал, и она поспешила отбросить печальные воспоминания. Какой смысл оживлять прошлое, хорошее оно или плохое? Как говаривал отец, лучше жить сегодняшним днем, чем сокрушаться по вчерашнему.
Но она не могла не думать о тех днях из прошлого — ведь это прошлое до сих пор может присутствовать на Барре. Где теперь Линдси? Девочкой она, как и Джейн, была полна решимости покинуть Барру. Когда Линдси подросла и превратилась в красавицу, у нее появились поклонники с соседних островов. Джейн не сомневалась, что Линдси вышла замуж и живет где-то поблизости, возможно, в замке намного большем, чем Кисимул.
Так и должно быть. Прошлое надо оставить в прошлом, и все будет хорошо. Джейн запахнула развевавшиеся полы накидки. Ноги в ботинках заныли от холода.
— Кисимул, — произнес Майкл. — Какое простое название.
— Оно означает «замок на скале в маленькой бухте». По-гэльски это звучит немного иначе. Некоторые говорят, что первоначальное название на гэльском языке означает «место, где платят налоги».
— Его построили Макниллы?
— Да. Макниллы поселились на Барре в одиннадцатом веке. Некоторые части замка насчитывали сотни лет.
— Должно быть, там жила очень воинственная семья, если им понадобилась крепость.
— Вы и не представляете, насколько воинственная. Люди утверждают, что Макниллы — потомки Нилла из Найн-Хостиджез.
— A-а, верховный правитель Ирландии? Любопытно.
Джейн удивленно на него взглянула.
— Откуда вам известно о Нилле?
— Моя бабка тоже шотландка, как и вы. Она забивала головы своих внуков старинными сказками.
— По-моему, она очень милая.
— Она сварливая, прямолинейная и грубая.
Джейн засмеялась.
— Это-то мне и нравится.
— Она храбрая женщина. — Майкл краем глаза следил за Джейн. — Во всяком случае, не боится признать свою родословную.
— Дело не в моей родословной, которую я не хочу признать. Дело в моем имени.
Он повернулся к ней лицом, сверля ее своими голубыми глазами.
— Почему, Джейн?
Она сдвинула брови.
— Мы приехали на Барру, чтобы найти амулет Херстов, а не копаться в моем прошлом.
— Почему бы нам не сделать и то и другое? Одно другому не мешает.
Джейн вцепилась в ворот развевавшейся накидки.
— Хоть бы мы поскорее отыскали этот злосчастный амулет!
— Вам так не терпится покинуть свою любимую родину? А ведь мы еще даже не прибыли.
От ветра волосы упали ей на лицо, и Джейн откинула их резким движением.
