— Конечно, тетя. — Гидеон с широкой улыбкой вытащил из жилетного кармана часы на золотой цепочке и проверил время, заставив всех прослушать коротенький отрывок боевого марша «Зеленые рукава». — Я не собираюсь задерживаться, но у меня тут есть небольшое дельце, которое я должен обсудить с адвокатом, мистером Мак-Генри. Впрочем, я не хочу утруждать вас, я мог бы остановиться в гостинице… — Его улыбка способна была растопить сердце женщины любого возраста.
— Гидеон! — Софи Кейн возмущенно отбросила салфетку. — Как ты мог подумать! Что бы сказала твоя мать, Гидеон! Мы рады тебе, и ты можешь жить у нас столько, сколько тебе угодно, не так ли, мистер Кейн?
— Ну конечно! — с готовностью подтвердил дядя Шелдон, не отрывая глаз от деловой корреспонденции, которую он просматривал, прихлебывая чай из расписной китайской чашечки, стоявшей перед ним на изящном серебряном подносе. — Ты здесь как у себя дома, дорогой.
Гидеон весело отсалютовал дядюшке вилкой:
— Я всегда знал, что ваш дом — надежный тыл для такого старого вояки, как я. Да, тетя Софи, дядя Уильям прислал вам целый бочонок каких-то маринадов своего изготовления, а тетя Арабелла шлет вам приветы, горячие, точно угли из адских печей. Не желаете тостик, миссис Леннокс?
Гидеон любезно протянул тарелку с тостами привлекательной блондинке в черном вдовьем платье, удачно подчеркивавшем белизну и свежесть ее кожи.
— Нет-нет, благодарю вас. Бананового пюре вполне достаточно. Я и так уж опасаюсь за свою фигуру — здесь такая жара и влажность, а у меня от этого почему-то разыгрывается аппетит. Это ужасно. Я должна соблюдать диету, хотя об этом и не принято говорить в обществе молодых людей…
Белокурая вдовушка кокетливо обмахивалась крохотным кружевным платочком.
— Что вы, миссис Леннокс, ваша фигура выше всяких похвал, и я надеюсь, что вы скоро привыкнете к здешнему климату.
— Ах, снова эта «миссис Леннокс»! Называйте меня по-родственному, Гидеон! Для вас я просто — Джулия…
— Отлично! — согласился он и тут же почувствовал, как кто-то под столом больно ущипнул его за коленку.
Ох, этот Томас!
Гидеон послал кузену негодующий взгляд и продолжал светскую беседу:
— На Гавайских островах климат довольно мягок. Джулия…
— Что вы! — перебила его Джулия, вцепляясь коготками в обшлаг его рукава. — Это настоящий паровой котел! Нет, мне больше по вкусу Балтимор… И потом — там как-то… более цивилизованно…
— Ах, так вы из Балтимора! Я должен был догадаться. Мэриленд — очаровательное место. Наш батальон квартировал там во время воины — где-то под Шарсбери, если не ошибаюсь.
— Вы воевали! Как мне повезло! Я всегда мечтала увидеть, так сказать, героя во плоти… И вот я сижу и беседую с вами! Вы участвовали в сражениях? Это так интересно! У вас есть боевые награды? Вы, должно быть, сделали неплохую военную карьеру?
— Нет, мэм, я был сыт по горло этой солдатчиной и, как только демобилизовался, оставил армию. Я хочу вернуться на родные острова, хотя они и не так «цивилизованны» и не соответствуют американским представлениям о комфорте. Кроме того, моя мать — наполовину островитянка. Островная кровь течет и в моих жилах, мэм.
— Простите, я не так выразилась. Конечно, Гавайские острова — это сущий рай, и люди здесь по- своему счастливы. Но вы — настоящий мужчина, герой, вам нужна деятельная жизнь!
— Вот за этим я и возвращаюсь, Джулия! Меня ждет море деятельности. Работы — непочатый край!
— И что же это за работа, могу я узнать? — Заинтересованная тетя Софи вмешалась в разговор.
— Отец хочет, чтобы я всерьез занялся ранчо. Ранчо Кейнов — одно из самых богатых на островах. Миллионы голов рогатого скота, роскошные пастбища. И дел — невпроворот. — Гидеон встал и раскланялся. — Простите, тетя Софи, но мне пора. У меня назначена встреча с мистером Мак-Генри…
— Возьми мой экипаж. — Дядя Кейн выглянул из-за ежедневной газеты, прикрывшись которой он подремывал во время застольного разговора. — У меня на сегодня нет никаких хлопот, разве что прогулять наших кошечек и собачек.
— Благодарю.
— Подожди, Гидеон, я провожу тебя до ворот. — Томас выскочил из-за стола и, подхватив кузена под руку, вместе с ним покинул столовую.
— Так что ты хотел мне сказать, Томас? — Гидеон нетерпеливо поглядывал в сторону грума, запрягавшего лошадей.
— А то, что будь осторожен, Гидеон. Черная вдовушка положила на тебя глаз и уже подцепила тебя на удочку!
— И поэтому ты щипал меня под столом, паршивец!
— Я? Я никого не щипал! Это все Джулия, больше некому!
— Ох, хитрец! Вдова — порядочная женщина, ты клевещешь на нее, Томас…
— Ничего подобного! Надо было видеть, как она строила тебе глазки поверх этой несчастной тарелочки с тостами, которую ты с таким простодушным видом протягивал ей! А как она ворковала, а? «Герой во плоти», надо же сказать такое! Нет, я готов спорить на десять серебряных долларов, что денька через три она уже будет нежиться в твоей постельке. Даже раньше, разрази меня гром!
— Послушай, ты, молодой нахал, а почему бы тебе самому не попытать с ней счастья? Ты, по-моему, созрел для таких подвигов, а?
— Да ты что? — Томаса передернуло. — Разве я похож на самоубийцу? Нет, я уж лучше завлеку какую-нибудь островитяночку… С ними все как-то проще. Скажи, после встречи с Мак-Генри ты свободен? Я бы хотел поболтать с тобой, честное слово, ты ведь единственный нормальный парень в этой компании, с тобой хоть можно говорить свободно, по душам, не оглядываясь на всякие там фигли-мигли. Веришь, Гидеон, мамочка просто ест меня поедом за каждое человеческое слово… Итак, где ты намерен скоротать день, когда покончишь с деловой частью программы?
— Думаю поехать на скачки. Привезли отличных лошадей из Кентукки… А потом хотел бы пройтись по ювелирным магазинам.
— Я мог бы помочь тебе в этом. Поедем на Меркан-стрит, к Мекке или Циннеману. Кстати, нефрит и жемчуг лучше покупать у гонконгцев, а вот что касается бриллиантов…
— Договорились, Томас. Я не прощаюсь. Увидимся на скачках.
Экипаж остановился против дома с вывеской «Мак-Генри, Брукер и Фитч. Адвокатская контора».
Гидеон, убаюканный шумом ливня, внезапно обрушившегося на Гонолулу, очнулся от легкой дремоты и выглянул на улицу.
Она была пустынна. Стремительный поток, бурля, несся по мостовой, смывая мусор и пыль. Черные тучи нависали над крышами, блестевшими, как антрацит.
Вдруг Гидеон заметил ослепительно белый саронг, мелькнувший в одном из дверных проемов. Не может быть! Ему показалось, что Старый Моки пристально глядит на него сквозь пелену дождя.
Но как он мог оказаться здесь? Старый Моки никогда не покидал родного острова. И что могло привести его сюда, на Меркан-стрит?
Впрочем, он мог ошибиться…
Глава 9
На улице не было ни души, все двери и окна в домах были плотно затворены, но Гидеону стало тревожно на душе.
Может быть, что-то случилось дома? Но Кейны узнали бы об этом первыми и непременно известили
