бы его о случившемся.
Эмма? Что же могло с ней случиться?
За целых семь лет он не получил от нее ни строчки, хотя сам писал ей, как было обещано, каждую неделю… первые годы. До сих пор он помнил имя владельца китайской лавочки, на адрес которой отправлял эти бесчисленные письма.
А Во… А Во.
«Нехорошее, дурное имя», — сказал бы сейчас Старый Моки…
Что же случилось, почему Эмма не отвечала ему? Она должна была дождаться его, ведь он так в нее верил!
Гидеон тяжело вздохнул.
Он представил себе маленький нежный рот, фиалковые глаза, вспомнил запах ее волос. У него защемило сердце. Проклятая война! Проклятая разлука! Нет, надо немедленно возвращаться домой. Нечего болтаться тут по скачкам и магазинам!
— Гидеон, неужели это ты? В окошко экипажа постучали.
Гидеон увидел Мак-Генри, старого адвоката в нелепом, насквозь мокром дождевике.
— Гидеон! Боже милостивый, сколько лет прошло!
— Мистер Мак-Генри! Как я рад вас видеть! Я пережидал дождь…
— Ступай под мой зонт, Гидеон!
— Та-ак, входи, дорогой, входи. Вот мы и в моем кабинете. Сейчас пропустим глоточек — и за дела.
— Благодарю вас, я совсем отвык от спиртного.
Кабинет Мак-Генри был просторен и комфортабелен. Дорогая полированная мебель поблескивала бронзовыми ручками.
Мак-Генри указал Гидеону на мягкое кресло возле письменного стола:
— Присаживайся. Итак, виски ты не желаешь. А я выпью.
Мак-Генри налил в бокал на два пальца виски и одним глотком осушил его.
— За победу северян, капитан!
— Полный вперед, сэр! — Гидеон развеселился. Тревожное чувство, казалось, покинуло его.
— Так-то лучше! Ну-с, перейдем к делам. Вот земли, которые интересуют тебя.
Мистер Мак-Генри расстелил на столе карту острова и обвел карандашом большой участок.
— Вы уже сделали запрос насчет них, сэр?
— Да, молодой человек. Но сначала ответь: зачем они тебе?
— Я хочу построить там лучший в мире дом — настоящий, из драгоценного дерева коа, дом для меня и моей семьи.
— О, так ты собрался жениться?
— Я еще не успел попросить руки юной леди… Война…
— Пустяки. Все равно, поздравляю тебя!
— Благодарю, сэр.
— Ладно, ладно… Так вот, земли прекрасные, волшебные земли. И принадлежат они некоему А Во…
— Владельцу лавочки в Кавайихе?
— Да. И он готов совершить сделку. Он охотно расстанется сними. Урожаи сахарного тростника там невысокие… Получай эти земли, парень, и вей свое гнездышко!
— Спасибо, сэр. А что удалось узнать о другом участке?
— Насколько я могу догадываться, тебе он нужен из-за воды?
— Конечно! Во время засухи наши стада приходится либо гонять за двадцать миль к источнику, либо возить на пастбища воду в цистернах. А по этому участку протекает широкий, полноводный ручей, которому никакая засуха не страшна. Мой отец уже пытался купить эту землю, но безрезультатно.
— Скажу тебе прямо, парень. Я не могу представлять интересы Кейнов в этом деле. Я не могу обойти правила адвокатской этики, мой друг. Владелец этой земли, молодая женщина-островитянка, тоже моя клиентка.
— Могу я узнать ее имя?
— Эмма…
— Что?
— …Эмма Уоллес. Она получила эту землю в наследство от своего деда-жреца, а тому пожаловал ее сам король Камехамех.
— Эмма Уоллес… Кто она?
— Племянница Леолани Пакеле, жены вашего Кимо, должно быть, ты ее помнишь. Я-то хорошо знаю Леолани. Когда еще жена моя, Катерина, была жива, сестрички Пакеле были у нас в услужении. И такая у этой Леолани была мордашка! А работница какая! Весь дом у нее блестел — от паркета до ночного горшка!
— Простите, сэр, но что же все-таки мешает сделке?
— А вот что. Сестре нашей Леолани, Малии, не повезло. В мужья ей достался какой-то каторжник, угодивший в Ботани-Бэй за какое-то грязное преступление, — некий Джек Джордан. От него у Малии родилась крошка Эмма…
Вся кровь бросилась Гидеону в лицо.
— Так, значит, Эмма Уоллес…
— Да. Она же — Эмма Калейлани Джордан, владелица интересующего тебя клочка земли. Граница его проходит через все это плато до скал-Близнецов. Итак… — Мистер Мак-Генри испытующе посмотрел на Гидеона. — Ты не болтун, капитан? Надеюсь, нет. Итак, на прошлое Рождество я был на Большом острове. Малия просила, чтобы я оформил право на наследование родовых владений Эммой Калейлани, а в случае смерти дочери — ее женихом, Кеальи Чарльзом Уоллесом. Малия боялась, что ее муж-алкоголик будет претендовать на все имущество и хотела иметь гарантии, понимаешь?
Гидеон безнадежно кивнул.
— Вы говорили о женихе Эммы Калейлани Джордан, сэр?
— Они были помолвлены к тому времени. Прекрасный парень, школьный учитель… Что с тобой, Гидеон? Ты бледен, как покойник!
— Пустяки, сэр. Всего хорошего, сэр… Простите, сэр!.. — С этими словами Гидеон выскочил на улицу.
Отойдя от окна и усевшись за стол, мистер Мак-Генри продолжал недоумевать. «Что же случилось с парнем? Может быть, его контузило на войне или просто расстроил там свои нервы? Что ж, я с этим ничего не могу поделать. В конце концов у парня есть родные». Он налил себе немного виски. Глаза его стали печальными, как вересковые пустоши его далекой Шотландии. Поднимая виски и рассматривая на свет, он пробормотал: «Благослови тебя Бог, Катерина, моя любовь, а заодно и тебя, Малия, моя маленькая служаночка. Как печально, что я пью сейчас виски один! Ах, девушки-девушки!..»
Господи! Эмма! Эмма! Помолвлена! Замужем, может быть! Какой-то учителишка, какой-то Уоллес! Как это случилось, почему ты допустил такое, Господи?
Гидеон выл от боли, точно раненный насмерть в живот, точно внутри него разорвался бризантный снаряд, точно дьявол зашил в его сердце осколочную гранату.
Он не помнил, как выскочил за дверь, как оказался в экипаже, как колесил по всему Гонолулу, останавливаясь у всех забегаловок и борделей, и пил, пил, пил, не разбирая вкуса выпивки и человеческих лиц, окружавших его.
Боже, Боже! Надо было быть совсем наивным, чтобы придавать значение обещаниям четырнадцатилетней девочки. Ведь она была просто школьницей, случайно вырвавшейся из класса и опьяненной свободой. Как он не мог понять этого? Почему сам не мог забыть о ней, несмотря на все ужасы,
