Господь! И я не смог ей отказать в такой малости. Дом у нас просторный, и мы всегда рады гостям. Но если бы я мог знать, к чему это приведет!..
Томас на протяжении всей этой тирады раздумывал о том, что вот такие-то невинные капризы пожилых леди, занимающихся благотворительностью, и доводят мужчин до того, что они в конце концов суют голову в петлю. Мамаша добродетельна сверх всякой меры, не то, что отец. Мистер Шелдон — старый грешник. Он частенько нарушал обеты супружеской верности. Лучше его никто, надо полагать, не знает, какой местной шлюхе сколько надо платить за услуги. О, конечно, все это держится в строгой тайне, внешне все в их семье вполне благопристойно, но отец потому и не может ни в чем отказать жене, что знает — рыльце у него в пушку. Господи, неужели и он, Томас, когда-нибудь женится на какой-нибудь ханже, вроде Софи? Впрочем, сейчас очередь Гидеона платить за перебитые горшки. Какой же глупый вид у этого бравого вояки, «героя во плоти», как выразилась Джулия. Молодец! Браво, вдовушка! Глазом не успели моргнуть, а она уже окрутила парня.
— Дядя Шелдон, я думаю, миссис Леннокс нет сейчас никакого дела до наших разговоров. Что сделано, то сделано. Пора бы уж нам отправляться в церковь и покончить со всем этим.
— Похвально, Гидеон. И все же я повторю то, что сказал сейчас: надо обождать. Всего месяц или два… За это время я постарался бы хоть что-нибудь разузнать о… о прошлом твоей невесты. У меня есть один знакомый, прекрасный человек, некто Алан Пинкертон. Ребята из его агентства могут выудить любую информацию о ком угодно.
— Отец прав, Гидеон. Ты не агнец, идущий на заклание. Не стоит пока подписывать этот брачный контракт. Скажи вдовушке, что должен подождать, что у тебя срочные дела, а еще лучше не говори ей ничего, просто смойся — и все тут.
— Нет, не могу я так поступить. Я дал слово Джулии и должен сдержать его. Кроме того, я должен подумать и о добром имени вашей семьи. В вашем доме все это случилось, и я не хочу, чтобы люди судачили обо всем этом. А если родится ребенок? Да все по пальцам будут отсчитывать срок ее беременности — и уж конечно, с того злополучного дня, когда я появился в вашем доме.
Шелдон тяжело вздохнул:
— Тебе решать, Гидеон. Разумеется, мы поддержим тебя в такой ответственный момент. Ведь мы — твоя семья. Мой брат Джекоб может гордиться тем, что вырастил такого порядочного человека, умеющего отвечать за свои ошибки. Ну-с, в таком случае раз уж ничего сделать нельзя, то пора нам отправляться в церковь, дети мои. В путь, джентльмены! Карета ждет нас внизу. Черт побери, как мне надоел этот проклятый галстук! Он все время съезжает куда-то набок!
— Идем, Том? — Гидеон обреченно взглянул на кузена.
— О да, идем, приятель! Дай мне руку, и я сам отведу тебя к месту казни! Вперед, жених!
Сразу после венчания молодые супруги Кейн отправились на острова.
Глава 11
Спустя пять дней морского пути, едва оправившись от непрерывкой качки, Джулия стояла на борту корабля у хлипкого подвесного трапа и с недоверием поглядывала вниз на узкое каноэ, убранное цветами и готовое принять молодоженов, чтобы доставить их на пристань Кавайихе, уже до отказа заполненную нарядно одетой, пестрой толпой встречавших.
— Гидеон, неужели нет ничего более надежного, чем эта скорлупа? Меня мутит при одном взгляде на нее. Я ни за что в нее не сяду. Мы же утонем, — капризно хныкала она.
— Не бойся, дорогая. Я помогу тебе. Идем же.
Гидеон крепко взял ее под руку, чтобы помочь спуститься, и тут же поймал себя на мысли, что если отпустить локоток посреди трапа, а потом не слишком спешить выловить жену из воды, то…
Он тряхнул головой, отгоняя ужасное видение, и заставил себя улыбнуться жене:
— Джулия! Не волнуйся и не смотри вниз, вот и все!
На берегу их ждала едва ли не сотня радостных родственников, друзей и знакомых.
Гребцы как следует налегли на весла, и через несколько мгновений Гидеона уже засыпали цветами, затискали в объятиях, оглушили приветственными криками.
— Моо, алоха! Алоха, миста Кейн! С возвращением!
— Приветствую вас, друзья! Я рад обнять вас!
Заметив рядом с Гидеоном молодую красивую женщину, земляки начали перешептываться, многозначительно подмигивая друг другу: «Миссис Кейн, вы видели, это миссис Кейн…»
Гидеон поднял руку, призывая всех ко вниманию:
— Друзья, я вернулся к вам не один. Я привез молодую жену. Примите ее как родную, прошу вас!
— Алоха, миссус Моо! Добро пожаловать, миссис Кейн! Вы у себя дома!
Гидеон рассмеялся, и Джулия, только что кокетливо улыбавшаяся толпе, обиженно оглянулась:
— Что тут смешного, не понимаю!..
— Они называют тебя «миссус Моо», так меня звали, когда я был еще мальчишкой. Я был таким проворным, что гавайцы прозвали меня Моо, то есть «ящерка». И с тех пор это мое второе островное имя. Теперь и ты для них стала Моо, миссис Ящерица.
— Миссис Ящерица? Господи, какая гадость! — брезгливо и зло фыркнула Джулия.
Мало ей было всего, так еще к ней почти вплотную притиснулся какой-то островитянин и, схватив ее ладонь своей жесткой, мозолистой ручищей, забормотал, словно цыганка, гадающая по линиям судьбы:
— О миссус Моо, ты будешь здесь первой женщиной, госпожой острова. Очень-очень будешь счастлива, миссус, много получишь сладкой любви и поцелуев. Твой Моо сделает тебе хорошеньких малышей, алоха, — шесть, нет, семь и еще столько же! Алика — старый друг Моо, он знает, что говорит, миссус…
Джулия отдернула руку и вытерла ее платком.
Она не собирается вечно сидеть на этом проклятом острове, беспрерывно рожая крикливых сопляков, точно крольчиха какая-нибудь.
Она рождена не для такой убогой жизни: ей нужны деньги, много денег, ей нужен собственный роскошный дом со множеством слуг, блестящее общество, веселые, беззаботные кавалеры, театры, концерты, шикарные наряды…
Ах, Дэвид Леннокс, Дэвид Леннокс, незадачливый муженек, ты казался Джулии таким богатым, таким самостоятельным, таким щедрым, уверенным в успехе! И все полетело в тартарары из-за этой проклятой войны между Севером и Югом! К черту Дэвида! Он ничего не стоил, он был слабаком, слабаком и остался. Зато она, миссис Кейн, сумеет сама распорядиться своим будущим. Она достаточно хитра и опытна для того, чтобы не наступать дважды на одни и те же грабли.
Настроение было вконец испорчено.
Джулии не нравилось все: она не пожелала ответить на шутливое приветствие Алики, предсказывавшего ей счастье, она с отвращением смотрела на тростниковые хижины, лепившиеся по склонам гор, она задыхалась от запаха цветов… Все было не по ней на земле, по которой так тосковал Гидеон Кейн.
А земля эта была все так же прекрасна. Мало что изменилось на острове.
Воздух был такой же душный и неподвижный. За дощатыми домиками и туземными хижинами виднелись кокетливые, чистенько побеленные коттеджи, вызывавшие у него теперь ассоциации с
