английским рыбачьим поселком. Выше, в горах, стояли зловещие, обугленные развалины старинного языческого храма, в котором, в свое время совершались человеческие жертвоприношения. Происходило это, кстати, не так уж и давно, лет сорок назад. Только с приходом на остров христианских миссионеров храм был разорен.
Миль на десять вглубь острова земля выглядела засушливой и бесплодной, если не считать нескольких кокосовых пальм с южной стороны берега у бухты. Красно-коричневый сухой откос за поселком уводил взгляд к высокогорьям, покрытым сочной зеленой растительностью, — там были непроходимые джунгли, лагуны с экзотическими цветами и травами, поля с посадками таро, бататов и других культур. Пики гор были скрыты под облаками и вечным снегом.
А уж когда они подъехали к ранчо, сердце Гидеона замерло от радости: он узнавал здесь каждую мелочь.
Наконец-то после семилетней отлучки он снова в этом раю!
Ох, как он любил эти места…
Бросив вещи, Гидеон, сам того не ожидая, упал на колени и прижался щекой к земле, вдыхая ее материнский запах. В нем смешался аромат жасмина, цветы которого Мириам Кейн всегда закалывала в прическу, запах таро, дождя, запекшейся лавы.
— Гидеон! Ты не слышишь меня? Я спрашиваю, мы уже приехали?
Он поднял голову, еще не вполне вникнув в услышанные слова.
— А, это ты Джулия? Нет, это еще не наш дом. Нам еще предстоит целый день провести в пути. Наш дом так прекрасен! Ты его сразу узнаешь, как только мы подъедем к нему.
— День пути? А где же город? Где центр этого Большого острова? Где магазины, рестораны, где хотя бы один модный салон? Тут же нет ничего, кроме лачуг.
Гидеон еле сдержался. Он готов был ударить Джулию, но вовремя одернул себя. Пять дней в душной каюте, качка, морская болезнь могли измотать кого угодно. Конечно, она устала и ее пугает большой переезд верхом. Нет, надо быть терпеливым — и тогда он постепенно привыкнет, да и она изменится.
— Гидеон, неужели это ты, сорванец? Мальчик мой!
— Отец!
Слезы текли по лицу Джекоба Кейна: он помнил своего сына юношей, почти ребенком, сейчас пред ним был мужчина, воин, красавец. Гидеон вырос, он был теперь выше отца на целую пядь.
— О, как я рад, как счастлив. Когда тебя призвали в федеральную кавалерию, мать отчаялась видеть тебя, да и я приуныл, честное слово! Мы каждый день молились за тебя, Гидеон!
— В Бостон я больше не вернусь, отец. Я приехал навсегда. Я буду жить здесь, дома.
— Это правда? Америка не соблазнила тебя? Ну, тогда все в порядке. У меня есть помощник. У тебя уже есть планы насчет нашего ранчо?
Гидеон указал на трость в отцовской руке:
— Я слышал, что ты сломал бедро, отец? Как ты чувствуешь себя?
— По-всякому, сынок. Старость… В старости все болячки заживают медленно. Но все это пустяки. Представь-ка мне лучше эту молодую леди.
Джулия, как всегда элегантно причесанная, в дорожном платье из светло-голубой шотландки, выглядела, несмотря на жару и усталость, совсем неплохо.
— О Джулия, прости меня! — Гидеон поспешно подошел к ней и, взяв под руку, подвел к отцу. — Я рад, что могу представить тебя моему отцу, Джекобу Кейну. Отец, это моя жена, миссис Джулия Леннокс- Кейн. Мы повенчались неделю назад. Дядя Шелдон благословил нас от твоего имени.
— Твоя жена? — вскрикнул Джекоб. — Что ж, примите мои поздравления, дети! Рад видеть вас, дорогая… Джулия. Добро пожаловать в нашу семью! Раз Бог соединил вас, что остается мне… Я счастлив. Но о чем ты думаешь, Гидеон, заставляя свою жену стоять на солнце с непокрытой головой? Ее нежная кожа может не вынести этого… Возьмите мою шляпу, миссис Джулия, я привык обходиться без нее. Ну что ж, дети, пора в дорогу. Еще немного — и мы дома… А вам, миссис Кейн, я прикажу сплести шляпку из листьев кокосовой пальмы, широкополую, такую, какие носят местные красотки. Уверен, она вам будет к лицу. Гидеон, миссис Джулия не слишком утомлена? Мы можем ехать?
— Пусть решает сама миссис Кейн. Последнее слово за ней.
Гидеон нетерпеливо взглянул на Джулию. Джулия вдруг почувствовала, что ей симпатичен этот старый человек, так радушно встретивший ее. Она непринужденно подала ему руку:
— Я ничуть не устала и могу ехать немедленно. К тому же мне не терпится познакомиться с миссис Мириам Кейн. Едем!
Дело Джекоба Кейна процветало.
Первый клочок земли Элиас Кейн, отец Джекоба, получил в дар от короля Камехамеха, советником и фаворитом которого он был долгое время.
Старший из сыновей Элиаса, Джекоб, в двадцать пять лет женился на Мириам Хуанани, полукровке, происходившей из местной знати. Тогда же Джекоб получил еще несколько акров плодородной земли — вместе с отцовским участком это было уже немало. Но до знаменитого ранчо Кейнов было еще очень далеко.
Джекоб не сразу поставил на животноводство. Сначала он занялся спекуляцией сандаловым деревом. Этот товар пользовался большим спросом, и торговля им приносила приличный доход. Но леса хищнически вырубались, редели, исчезали. Воздух Большого острова перестал источать аромат сандала.
И Джекоб занялся скотоводством. Он обратил внимание на длиннорогую породу быков, завезенную сюда капитаном Ванкувером, который преподнес животных в дар королю, и тот объявил их священными.
Под страхом смерти запрещалось убивать священных быков. Огромные стада длиннорогих бродили по острову, вытаптывая посевы. Они были выносливы и плодовиты. Защищаясь от них, туземцы огораживали поля изгородями из вулканического туфа.
Время шло, табу на быков кануло в прошлое.
Джекоб первый понял в чем его выгода. Разводя и подращивая бычков, отправляя их затем на бойни в Гонолулу, поставляя мясо для производства консервов и солонины, которые шли нарасхват, можно было получать сказочные барыши.
Джекоб завел ранчо, постепенно окультурил породу, наладил постоянные поставки.
Богатейшие пастбища давали ему возможность постоянно, хотя и понемногу, расширять дело, а в рабочей силе на острове не было недостатка.
Правда, Кейн предпочитал иметь дело с опытными ковбоями из Южной Америки. Эспаньолос (испанцы), или «паньолос», как называли их гавайцы, научили местных пастухов виртуозно обращаться с лассо… Гавайские паньолос переняли у них многое, в том числе и костюм, и повадки…
И у них, надо признать, были недурные заработки.
Длиннорогие быки с Большого острова славились теперь не только в Штатах, но и в Европе.
Дело Кейнов — это была надежная фирма!
Но в последнее время Джекоб Кейн стал заметно сдавать. А тут еще этот несчастный случай! Упав с лошади, Джекоб сломал бедро, и теперь оно давало о себе знать все чаще.
«Но вот наконец приехал Гидеон, да не один, а с молодой женой. Как рада будет моя старушка! Она так мечтала понянчить внуков на старости лет. Ну, у такого молодца, как Гидеон, за этим дело не станет… Ах, до чего же хороша жизнь, особенно, если можно в любой миг опереться на крепкое плечо любимого сына! Господи, молю тебя, даруй моим детям мир и благополучие, пусть они любят друг друга так же горячо, как и сейчас, и пусть союз их не будет бесплодным…»
Вот о чем думал Джекоб в то время, пока каждая миля пути, каждый поворот нестерпимо долгой дороги приближали их к дому.
Аминь!
