И он мысленно помолился, перед тем как отдать себя ей.
И она приняла его, вознося те же молитвы.
Они лежали бок о бок на росистой густой траве.
Гидеон прижимал Эмму к себе, обнимая одной рукой ее подрагивающие плечи.
Как бы он хотел успокоить ее! Но у него не было таких слов, которые могли бы это сделать.
Неужели он неспособен защитить свою любовь? Для этого есть только один путь…
— Эмма! — окликнул он ее. — Я знаю, что должен сделать. Я должен развестись с Джулией. Я буду просить ее согласия на развод.
— Гидеон, это будет скандал на весь остров. Что будет с твоими родителями? Они никогда не простят тебя.
— Это не имеет никакого значения. Иного выхода нет. Мы должны быть вместе. Ну какая мне Джулия жена. Мы и спим в разных спальнях. Здесь, на Гавайях, мы ни разу не были близки. Я вернусь домой и сразу переговорю с ней. Клянусь тебе, Эмма!
Она провела ладонью по его груди.
— Что ж, пожалуй, ты прав. Иного пути у нас нет.
— Нет, — как эхо откликнулся он.
— А ты думаешь, что она согласится?
— Я дам ей хорошего отступного. Джулия — неглупая женщина, она должна понять, что наш брак с ней — недоразумение, ошибка. Она и сама мне так сказала недавно. Я не смогу быть ей настоящим мужем. И ей здесь невыносимо скучно: с паньолос не поболтаешь, салонов и театров у нас не водится… Ей надо жить в городе. Она согласится, я уверен. И тогда я сразу напишу Мак-Генри, чтобы он все оформил и начал бракоразводный процесс. Конечно, я возьму вину на себя, но… ты понимаешь, это может продлиться месяцы, даже — годы. Нам потребуется терпение.
— Не важно, когда это случится, важно, что когда-нибудь мы будем вместе.
Гидеон собирался отвезти девушку в одну из хижин, предназначенных для паньолос.
Усадив Эмму на лошадь впереди себя, набросив ей на плечи свою куртку поверх сорочки, он тронул повод.
Макани, не отставая, трусила следом.
Гидеон не заметил, как чья-то тень мелькнула в зарослях кактусов.
— Проведи здесь остаток ночи, родная. — Гидеон стоял в дверном проеме пастушьей хижины. — Никто здесь не побеспокоит тебя. Я должен вернуться.
— Хорошо.
— И это все, что ты хочешь мне сказать?
— Я люблю тебя, вот что хочу тебе сказать.
Проводив Гидеона, Эмма вернулась в хижину и вытянулась на циновке. Тревога почему-то не оставляла ее.
Она оставила дверь открытой, чтобы видеть, как наступает рассвет.
Напряженно всматриваясь в звездное небо, Эмма говорила себе: «Вот если бы сейчас упала звезда, я бы загадала желание — и оно бы непременно исполнилось…»
Она стала придумывать слова, подходящие для этого случая…
На фоне светлеющего неба стремительно промелькнула тень большой птицы.
— Сова! Птица из тотема моей матери! Она сулит мне беду. Боже, какое еще несчастье должно случиться со мной?
Глава 21
— Гидеон! Ты вернулся! — Джулия лучезарно улыбалась мужу. Она порывисто бросилась к нему: — Я так ждала тебя, Гидеон!
Вот этого он и боялся.
Джулия и в самом деле решила наладить их супружеские отношения. Как это было некстати…
— Я вижу, ты простила меня?
— За что я должна тебя прощать?
— Ты забыла нашу ссору? К тому же, я задержался и приехал позже, чем обещал.
— Ах, вот ты о чем! — Джулия кокетливо наклонила прелестно причесанную головку. — Можете считать, что вы прощены, сэр…
Внимательно вглядевшись в его лицо, она нахмурилась:
— Что-то случилось, муж мой? Ты выглядишь как-то… иначе.
Гидеон подивился ее проницательности. Оказывается, она знала его лучше, чем он думал. Как она уловила его настроение! А ведь он старался вести себя непринужденно…
Он долго раскуривал длинную черную сигару. Руки его дрожали.
«Давай, парень, — уговаривал он себя, — скажи ей все, как есть…»
— Как ты жила тут без меня? — начал Гидеон издалека. — Не скучала?
— Очень, очень хорошо! Мама Кейн и тетя Леолани были так добры ко мне! Я выучила много гавайских слов, узнала кое-что о местных обычаях… Я ведь совсем чужая здесь! Но они не давали мне скучать. Я чувствовала себя счастливой, наслаждалась их обществом… Правда, есть одна вещь, которая несколько выбила меня из колеи, но об этом мы поговорим потом.
— Джулия! — Гидеон решился наконец. — Я так вымотался за эти три недели. Мне тоже есть, что тебе сказать, и давай не откладывать серьезные разговоры «на потом», а то боюсь, что у меня просто не будет сил для важных бесед.
— Ты знаешь, — защебетала Джулия, — я была так глупа, так невнимательна к тебе, вела себя просто отвратительно. Но я надеюсь все-все исправить, ведь теперь ты в моем распоряжении, не так ли? Ты понимаешь, о чем я говорю… Ведь мы решили начать все заново, помнишь?
Он сжал челюсти:
— Вот как? В самом деле?
— Я очень хочу этого, очень-очень. Должны же мы когда-нибудь начать наш медовый месяц? Сегодня ночью, например?
Джулия призывно посмотрела на него. Весь ее вид выражал желание. Губы ее слегка раскрылись в ожидании поцелуя, грудь вздымалась…
Гидеон холодно оглядел ее с ног до головы. Проклятие! Если бы он не был ей нужен, она бы давно послала его к черту! Да он не просто холоден с ней, он что-то задумал… Он ведет себя просто вызывающе! А она вынуждена разыгрывать тут любовную сцену…
— Пожалуйста, Джулия, только не сейчас. Я благодарен тебе, ты очень внимательна, дорогая, но… время ушло, и боюсь, навсегда. Я хотел поговорить с тобой об этом сегодня вечером, но теперь вижу, что откладывать нельзя.
Джулия присела на самый край ротангового кресла, точно птичка, готовая вспорхнуть при малейшей опасности. Он что-то узнал? Но она сама ежедневно просматривала почту. Письма от Шелдона там не было. Она напряглась, стараясь не выдать своего смятения.
— Начинай же, Гидеон, ты просто пугаешь меня! — нетерпеливо воскликнула она. Волнение в ее голосе сейчас было вполне уместно. — Я боюсь…
Он удивленно поднял брови:
— Какого черта ты должна бояться?
— Я неудачно выразилась, но есть одно обстоятельство, оно заставляет меня нервничать. Есть некоторые новости, мистер Кейн, но вы узнаете о них чуть позже. Я буду говорить, но после вас.
— Какие новости?
