мыслители разных времен. Казалось бы, что может быть естественней поисков сущности человека в самом человеке. Это так же естественно и видно невооруженным глазом, как то, что Солнце ежедневно восходит и заходит, движется вокруг Земли.
Движенья нет, сказал мудрец брадатый.
Другой смолчал и стал пред ним ходить.
Сильнее бы не мог он возразить;
Хвалили все ответ замысловатый.
Но, господа, забавный случай сей
Другой пример на память мне приводит:
Ведь каждый день пред нами солнце ходит,
Однако ж прав упрямый Галилей.
( A.C. Пушкин. Движение)
Еще с большим упорством и ожесточением, чем гелиоцентрическая система Коперника и Галилия, обыденным разумом не принималась деятельностная мироцентрическая система понимания развития человека как истории его бытия в мире. Однако как геоцентрическая система рухнула под напором фактов, так и антропоцентрическая точка зрения на человека не может вырваться из сети опутавших ее реальных противоречий.
Задавая вопрос: «Что такое человек?», различные представители антропоцентрического взгляда как бы рассекают единое поле человеческой природы на два противоположных полюса – «объективизм» и «субъективизм» в понимании человека. Отсюда возникают парадоксы и противопоставления, за которыми реально стоят противоположности, одновременно отрицающие и предполагающие друг друга (Г. С. Батищев, И. С. Кон ).
Человек оказывается « вещью среди вещей, частью природы или/и надприродным « единственным » духовным субъектом »; « животным и/или социальным существом »; « пассивным рабом обстоятельств и прошлого опыта, марионеткой социальной среды и/или активным, свободным творцом »; « родовым обезличенным носителем общественных отношений и/или самобытной несравнимой индивидуальностью ». Эти же противоречия выступают в несколько иной форме при постановке вопросов: « человек и/или природа », « человек и/или общество », « человек и/или мир », « общественное и/или индивидуальное » и т. д. Уже по самой постановке эти вопросы нацеливают на ответы по типу « да » или « нет » (« да » – животное ; « нет » – общественное существо и т. п. ); на поиск решения этих вопросов либо только в мире ( природе, социальной среде ) , либо только в самом противопоставленном миру человеке, либо, наконец, в механическом « включении » человека в мир, в обрастании его социальной средой.
Последний компромиссный вариант ответа на указанные вопросы является наиболее распространенным. При этом нередко в философии, социологии и психологии пытаются дополнить «субъективную» и «объективную» картину представлений о личности человека, совместить представление о личности как объекте и личности как субъекте социального процесса. Полученная в результате такого сложения двух изолированных реальностей картина остается «двоящимся изображением» ( В.Е. Кемеров ). «Следствием этого является обособленное рассмотрение личности как психики в психологии, как участника социального взаимодействия (изъятого из объективных отношений) – в социологии, как вещи и силы – в экономической науке и т. д. Происходит не просто выделение различных аспектов изучения личности как специальных объектов конкретных наук, естественное для развития теоретического познания, а обособление и даже фетишизация изолированных друг от друга сторон и свойств конкретного бытия личности. Это оборачивается теоретическим отчуждением ее предметного существования от ее психического мира, ее способностей – от ее потребностей, ее социальных ролей – от ее влечений и устремлений. Отдельные аспекты личностного бытия превращаются в независимые абстракции» [22] .
В психологии « двоящееся изображение » человека стало одной из предпосылок распространенного разделения психологии на психологию личности и безличную психологию познавательных процессов. С разделением на естественнонаучное «объектное» описание человека и «субъектное» описание человека как неповторимой
