А потом до нее доносится полный боли звериный вой. Значит, она жива, пока еще жива. Но смерть подошла совсем близко. Клэр очутилась с ней рядом в этой пропахшей серой тьме, глубоко в каменной толще. И медлить нельзя, иначе эта тьма станет ее могилой.
Девушка пытается понять, где именно находится. Она же не успела никуда отойти и должна по- прежнему стоять лицом к тоннелю. Вытянув руку, Клэр шагает в сторону, и в конце концов пальцы касаются скальной стенки. Вот и поворот. Она машет ладонью перед лицом, будто бы раздвигая паутину. Нужно высоко поднимать ноги, чтобы не споткнуться об обломок скалы. Пока можно шуметь, Пак завывает от боли и ничего не слышит.
Клэр идет по коридору, широко раскрыв глаза. Но видит она сейчас не глазами, а пальцами, именно они нащупывают путь вперед, словно осторожные кроты. Вой позади стихает, а потом и вовсе смолкает. Но тишина пугает Клэр намного больше. Она старается не шуметь, однако в спешке то и дело запинается о булыжники, от ее прикосновений со стен сыплются камешки.
Теперь нужно считать повороты — налево, снова налево. Там, где от тоннеля ответвляются боковые ходы, Клэр чувствует на лице холодное дуновение сквозняка. Она едва не падает, наткнувшись на первую ступеньку лестницы, и неуклюже лезет вверх. Вот бы знать, сколько всего ступенек. Кто угодно может накинуться на нее из темноты. Через минуту нога повисает в пустоте: лестница закончилась. Теперь зал с корнями на потолке. Здесь шаги и дыхание отдаются не так громко. Проще всего, конечно, было бы пойти вдоль стены, но Клэр не помнит, есть ли здесь еще какие-нибудь коридоры, а рисковать нельзя: можно пойти не туда и забрести еще глубже в толщу горы. Компьютерная комната прямо. Девушка решает довериться интуиции. Внезапно свисающие с потолка корни дотрагиваются до нее своими сухими языками, и Клэр вскрикивает от неожиданности. Пахнет землей.
Вокруг непроглядная, чернильная тьма глубокого каменного подземелья — подземелья, в котором человеку не место. Ядовитая тьма просачивается внутрь, заполняет легкие Клэр, мышцы ее наливаются тяжестью. Хочется лечь на землю, свернуться калачиком и ждать конца. Ведь конец неизбежен: за ней по пятам крадется зверь, оскаливший острые клыки.
Клэр останавливается и прислушивается. В темноте кто-то двигается. Слышен шелест. Раздаются шаги. Неизвестный тихо ступает по камням, по песку, все ближе, громче. Подстегнутое темнотой воображение рисует жуткие картины: это не Пак крадется за ней, а тот мужчина в клоунской маске, с черными провалами глаз, с губами цвета сырого мяса. Он найдет ее по запаху, а потом распахнет пасть и проглотит.
Внутри ярится и просится на свободу волк, но девушка пока сдерживает его. После трансформации она превратится в дикое, не способное думать животное, которое в панике может начать бросаться на стены.
Она изо всех сил старается хоть что-нибудь увидеть. Будто силой воли можно заставить себя видеть в темноте. Глаза ноют от тщетных усилий. Где-то насмешливо лает Пак. Невозможно понять, насколько он близко, в пяти ярдах, пятнадцати или пятидесяти. Его голос отражается от сводчатых стен, от зубастых потолков, несется по подземным тоннелям и залам, расходящимся вокруг во все стороны.
И вдруг совсем рядом раздается булькающий от крови голос:
— Я тебя чую, красотка.
Клэр вскрикивает.
Патрик не знает, сколько времени они провели под землей. Наверное, около часа. Вокруг постоянно раздаются какие-то звуки: то захлопает крыльями летучая мышь, то зашелестит песок, то где-то в тоннеле рухнет с потолка камень. Один раз в луче фонаря мелькает чья-то тень с красными глазами и исчезает в темноте.
Гэмбл дотрагивается до плеча Мириам:
— Далеко еще?
Она вздрагивает:
— Докуда?
