Сигнализация все еще завывает. Клэр включает свет и, выставив перед собой нож, подходит к профессору.
Тот загораживает рукой глаза, моргая от резкого света, и узнает ее. Боль и растерянность на его лице сменяются какой-то нездоровой радостью.
— Что случилось, Клэр? Тебе нужна моя помощь?
Клэр старательно прибирается, ликвидируя устроенный ею же разгром. Пинцет, окровавленные бумажные полотенца. Бинты. Достает из шкафа метлу и заметает на совок осколки. Профессор, все еще в нижнем белье, сидит в кухне и, усмехаясь, наблюдает за гостьей. Говорит, что Клэр прекрасно умеет обратить на себя внимание. Перед ним на столе бутылка виски и наполовину полный стакан.
Девушка чувствует себя очень глупо, но в то же время испытывает облегчение. Кто-то ее знает, действительно знает — по имени. Она будто призрак, что печально шествовал сквозь стены и вдруг с удивлением натолкнулся на неподатливую человеческую плоть. Она действительно существует.
— И все это время вы знали, кто я?
— А почему, думаешь, тебя приняли в колледж? Мириам, между прочим, была моей ученицей.
— Я и не знала. Я вообще много чего не знаю. Похоже, всем доставляет удовольствие держать меня в неведении.
Репробус складывает перед собой ладони домиком и улыбается.
— Видишь ли, какое дело, я получил четкие указания. Очевидно, что твой отец хотел именно этого. — Тон его меняется с игривого на саркастический: — Чтобы ты оставалась в неведении.
Об этом Клэр расспросит позже. Сейчас самое главное — Мириам и те видеозаписи. Репробус внимательно слушает девушку, и улыбка сходит с его лица. Он ерошит седую бороду.
— И ты никак не можешь с ней связаться? Кроме как по электронной почте? И не знаешь, где она может быть?
Клэр отрицательно качает головой.
— Я мог бы сказать, что Мириам вполне способна сама о себе позаботиться. Я в этом не сомневаюсь. Но тем не менее новости тревожные.
Он велит девушке взять из буфета стакан и наливает туда немного виски, потом поднимает свой стакан в некоем подобии тоста, и Клэр после секундного раздумья чокается с Репробусом, делает глоток и морщится.
— На вкус будто дым.
— Потому что от него внутри загорается огонь.
Глаза у профессора чуть слезятся, под футболкой выпирает брюшко. Худые руки покрыты старческими пятнами. Бледные безволосые ноги, толстые ляжки и тонкие палочки икр. Его сила — в голосе, низком, зычном и чуть прокуренном. Именно с его помощью этот с виду хрупкий старик управляется с целой толпой студентов. И Клэр боится этого голоса даже сейчас.
— Мне нужно знать, что именно вы от меня скрываете.
— А если я не скажу, ты меня зарежешь? — кивает он на ее карман, из которого торчит нож.
— Может быть.
— С тебя станется. Ты настоящая задира, прямо как твоя тетя.
Профессор допивает виски и слизывает несколько капель, оставшихся на бороде.
— Пожалуйста, расскажите, — просит Клэр.
Репробус оглядывается на духовку, на которой зеленым горят электронные часы: начало первого.
— Прогуляемся? Они, наверное, еще там.
Репробус сильно поранил ноги об осколки лампочки. Особенно правую ступню — там большой порез. Клэр помогает ему натянуть две пары носков, но профессор все равно прихрамывает. Сейчас они вместе шагают к студенческому центру отдыха.
