переставая, крутят два подростка. Мужчины скатывают самокрутки и пьют сидр. Женщины расставляют на раскладном столе тарелки с сосисками. Между ног у них носится малышня — дети играют в пятнашки и еще в волков.
Чейз выдавливает улыбку, но каждый удар вилами, который достается чучелу, отзывается и у него между ребрами, в сердце. Нил тянется к нему с заднего сиденья и трясет коробочкой с драже «Тик- так».
— Думаю, вам нужно съесть парочку.
Это, конечно, не конфеты, а люпекс. Док следит, чтобы он принимал его, когда нужно. Уильямс глотает пилюли.
— У меня изо рта что-то пахнет, — вмешивается лейтенант. — Можно мне тоже штучку?
— Нет, — отвечает Нил, пряча коробочку. — Это только для нас.
Чейзу нужна каждая таблетка. А еще ему нужен Нил, который выдает их строго по одной. Ведь иначе он сам примет вторую, потом третью и так далее, пока не погрузится в черный туман. Так бывало во время попоек, когда он в молодости ведрами хлебал пиво. А после просыпался разбитый, словно бы распиленный пополам.
Автоколонна идет по расписанию. Впереди рудник Туонела. Они выезжают из города, и Чейзу вдруг кажется, что в окне промелькнула женщина в белом платье и каменном ожерелье, таком же черном, как и ее глаза. Он поворачивается, но ее уже нет.
— Что такое? — спрашивает лейтенант.
— Ничего.
Шахты все ближе и ближе. Почерневший металл, гигантские трубы — будто фабрика по производству кошмаров. Забор огораживает огромную территорию площадью во много миль, а в середине располагается карьер, такой огромный, что грузовики, ползущие по его дну, кажутся игрушечными. Перед мысленным взором Чейза предстают тонны и тонны руды, которую добывают здесь, взрывают динамитом, бурят. И он думает о том, как где-то глубоко-глубоко в его собственном теле залегает ядовитая руда.
Вездеходы проезжают через пункт охраны. Там толстые железные ворота, зеркала для осмотра автомобильных днищ, шипастые заграждения, чтобы в случае необходимости проткнуть шины. Они предъявляют документы и, проехав несколько сот ярдов, останавливаются на парковке. Ограда специально расположена на большом удалении от всех объектов: если на охранном пункте взорвется бомба или оттуда запустят ракету, шахта все равно уцелеет.
Сопровождающих их журналистов досматривают еще десять минут: проверяют их сумки, фото— и видеоаппаратуру. Люпекс действует на Чейза словно три бутылки пива: внутри все помертвело. Он опускает голову на грудь, перед закрытыми глазами мелькают разноцветные пятна.
Наконец и вездеход журналистов тоже добирается до парковки. Уильямс делает глубокий вдох, который чуть прочищает его голову, и вылезает из машины. На дорожке возле стоянки его уже ждут улыбающиеся представители «Элайнс энерджи».
Глава 45
Первое, что осознает Патрик, очнувшись, — это раскаленный шар в правом плече, пульсирующая красная планета. Если не шевелиться, боль концентрируется в одной точке, но если хотя бы глубоко вздохнуть — планета выпускает обжигающие, тошнотворно острые, словно ножи, протуберанцы в руку и грудь.
Он лежит на полу в сером деревянном доме. Здесь всего одна комната. В щелях свистит ветер. Крыша скрипит под тяжестью снега. Пол тоже жалобно скрипит, когда юноша шевелится. В печурке поленья осыпаются грудой углей. Вся лачуга едва не разваливается на куски. Сильно пахнет рыбой и луком. С потолочных балок свисают пучки трав и полоски вяленого мяса. По углам висит паутина, в которой
