вороной пляшет на стене. В лучах солнца кружатся пылинки. Девчонка работает рукой все быстрее и быстрее. Смотрит прямо перед собой, двигается только ее запястье — локоть совершенно неподвижен. Патрик чувствует нарастающее напряжение, чувствует, что теряет контроль. Внутри словно вспыхнуло солнце. Какой приятный, чудесный жар. И наконец, высвобождение — его захлестывает волной.
Патрик кончает, громко кашляя в кулак. Невозможно удержаться и не издать хоть какой-нибудь звук.
Он весь сгорбился, прерывисто дышит через нос, а девчонка как ни в чем не бывало вытирает ладонь о его джинсы, берет ручку и принимается писать в тетрадке. Гэмбл минут пять не отрываясь смотрит на ее руку, на блестящие ногти, на едва заметные зеленоватые прожилки вен. Потом звенит звонок, и она, не сказав ни слова, поднимается и выходит из класса.
Патрик берет обед и отправляется в тренажерный зал. Эта комната с зеркальными стенами и прорезиненным напольным покрытием располагается возле баскетбольных площадок. У отца в гараже — скамья со штангой и несколько гантелей. Они, бывало, тренировались вместе, молча, только подбадривали друг друга, когда от усталости начинали дрожать руки. Им нравилось быть рядом. Но в последние месяцы перед отъездом времени на упражнения уже не хватало. Папа подолгу просиживал один в своей домашней лаборатории или разговаривал по телефону с Нилом — это его друг и однокашник, исследователь из Орегонского университета. Вместе они трудились над какой-то биохимической задачкой. Отец говорил Патрику, что всегда мечтал создать новый сорт пива.
Гэмбл наблюдает за своими бесчисленными отражениями в зеркальных стенах школьного тренажерного зала и представляет, что одно из них, вон то, дальнее — его отец. Патрик подтягивается, отжимается на брусьях, отжимается стоя, качает пресс, руки, поднимает гантели, а в перерывах между упражнениями жует яблоко. Так пролетает почти вся получасовая перемена.
Патрик не спрашивал ни у кого разрешения войти сюда. Пока его не прогнали, но теперь он почувствовал, что в зале появился кто-то еще. Гэмбл как раз поднимал штангу, лежа на скамье, и вдруг услышал чьи-то шаги, краем глаза заметил в зеркале отражение. Сейчас, наверное, ему прочитают нотацию. «Здесь нельзя заниматься без преподавателя, — скажет учитель, уперев руки в бока. Или: — Ты никогда ни с кем не подружишься, если будешь вот так торчать тут в одиночестве».
Патрик отодвигает штангу и садится. Но перед ним не учитель, а парнишка. Высокий и пухлый, с круглым гладким лицом. Непонятно, сколько ему лет: пятнадцать или все девятнадцать. На голове — ежик каштановых волос. Белая футболка заткнута в брюки цвета хаки, ботинки солдатские, на тыльной стороне ладони — татуировка в виде пули.
Он таращится на Гэмбла большими серыми с поволокой глазами. И молчит. Тренируясь, Патрик думал о той девчонке: что заставило ее придвинуться? Ничего подобного с ним раньше не приключалось. А может, ничего и не было? Может, ему все лишь померещилось? Что он скажет ей, когда увидит? А теперь все его сумбурные, но приятные размышления прервал этот скинхед с вытаращенными глазами.
Чего от него ждать? Полезет в драку? Вряд ли. Для драки нужны зрители. Она подпитывается энергией толпы. А они здесь одни, если, конечно, не считать бесчисленные отражения в зеркалах. Ну так что же? Патрику надоело меряться взглядами, он встает и надевает на штангу дополнительные диски, еще двадцать фунтов. И, не выдержав, спрашивает скинхеда:
— Слушай, парень, что-то не так? Какие-то проблемы?
— Нет, что ты, Патрик, все так. Абсолютно никаких проблем. — Голос у парнишки на удивление ясный и четкий. Как у диктора на радио. Взрослый голос.
— В чем тогда дело?
Выясняется, что парня зовут Макс. Он хочет, чтобы Патрик познакомился с его друзьями. Сказав это, Макс засовывает руки в карманы, словно пряча оружие. Это похоже на предложение перемирия.
— Позволь поинтересоваться, — говорит он, — что ты делаешь в эту пятницу?
Ничего. В эту пятницу Патрику ровным счетом нечем заняться, но он не хочет об этом рассказывать. Кто знает, что на самом деле стоит за этим приглашением: может, оно искреннее, а может, и ловушка. Вдруг
