Они вышли, и остались только Джо, и Лоретта, и постукиванье капель вчерашнего дождя, падающих с балконного желоба на тротуар. Джо попивал кофе и рассматривал Лоретту. Ее глаза утратили тот пронзительный свет, что жил в них с того самого дня, когда она два года назад вышла из отцовского дома, сменив черный смертный наряд на белое платье возрождения.
— Почему мой отец так вас ненавидит?
— Я преступник, а он — бывший шеф полиции.
— Но тогда вы ему нравились. Как-то раз, когда я еще училась в старших классах, он вас хвалил: «Это настоящий мэр Айбора. Он поддерживает мир».
— Он правда так сказал?
— Правда.
Джо глотнул еще кофе.
— Видно, тогда были более невинные времена.
Она тоже отпила из своей чашки.
— Что же вы сделали, чтобы заслужить такую вражду?
Джо помотал головой.
Она испытующе смотрела на него. Так прошла долгая неуютная минута. Он выдержал ее взгляд. Она всматривалась в его глаза, пока не поняла:
— Через вас он узнал, где меня найти.
Джо стиснул зубы и ничего не сказал.
— Через вас. — Она кивнула, опустила взгляд на стол. — Что у вас было?
Снова долгий изучающий взгляд. Наконец он ответил:
— Фотографии.
— И вы показали ему их.
— Я показал ему две из них.
— Сколько всего у вас было?
— Десятки.
Она снова посмотрела вниз, на стол, вертя чашку на блюдце.
— Мы все отправимся в ад, — промолвила она.
— Не думаю.
— Нет? — Она снова крутанула чашку. — Знаете, какую истину я узнала в эти два года, пока проповедовала, и падала в обмороки, и вверяла свою душу Господу?
Он покачал головой.
— Что небеса —
— А почему он больше похож на ад?
— Потому что мы его профукали. — Вернулась ее безмятежная сияющая улыбка. — Это рай. И он для нас потерян.
Джо удивился глубине собственной скорби по ее разочарованию. Почему-то, по какой-то непонятной ему самому причине, он все надеялся, что если у кого и есть прямая связь с Создателем, так это у Лоретты.
— Но когда вы начинали, вы же действительно верили, правда? — спросил он.
Она посмотрела на него ясными глазами:
— И с такой убежденностью, что ее наверняка вдохновляли свыше. Мне словно кровь заменили огнем. Не пылающим, а теплым, и эта теплота никогда не исчезнет. По-моему, я то же самое чувствовала в детстве. Что я в безопасности, что я любима. И я была уверена, что жизнь всегда будет такой. А потом я выросла и уехала на Запад. И когда все эти верования обернулись ложью… когда я поняла, что во мне ничего особенного нет и что я не в безопасности… — Она повернула руки, чтобы показать следы от уколов. — Я плохо приняла эти новости.
— Но когда вы вернулись сюда после ваших…
