— Испытаний? — подсказала она.
— Да.
— Я вернулась, и отец выжил мать из дому и выколотил из меня беса, опять стал учить меня молиться на коленях и при этом не желать себе личных выгод. Молиться, как просительница. Молиться, как грешница. И пламя вернулось. Я стояла на коленях у кровати, где спала в детстве. Я простаивала на коленях целыми днями. Я неделями почти не спала. И пламя вновь нашло мою кровь, мое сердце. И я вновь ощутила
Они надолго замолчали: Кармен даже успела принести им еще кофе.
— Моя мать скончалась на прошлой неделе. Вы знали?
— Я не слышал, Лоретта. Прошу прощения.
Она отмахнулась от его извинений и отхлебнула кофе.
— Верования моего отца и мои собственные верования — вот что изгнало ее из нашего родного дома. Она ему часто говорила: «Ты не любишь Господа. Ты любишь саму мысль, что ты для Него — особенный. Тебе хочется верить, что Он тебя видит». Когда я узнала о том, что ее больше нет, я поняла, что она имела в виду. Я не нашла утешения в Господе. Я не знаю Господа. Я просто хотела, чтобы мама вернулась.
Она кивнула в такт своим мыслям.
В кофейню вошла пара, звякнул колокольчик над дверью, и Кармен вышла из-за стойки, чтобы усадить новых посетителей.
— Я не знаю, есть ли Бог. — Она потрогала пальцем ручку чашки. — Конечно, я надеюсь, что есть. И я надеюсь, что Он добрый. Вот было бы славно, правда, мистер Коглин?
— Правда, — согласился Джо.
— Я не верю, что Он ввергает людей в вечное пламя за блуд, вы сами об этом говорили. Или за то, что те верят в немного другого Бога, чем принято. А я верю — или хочу верить, — что Он считает худшими грехами те, которые мы совершаем во имя Его.
Он внимательно вгляделся в нее:
— Или те, которые мы от отчаяния совершаем над собой сами.
— О-о, я вовсе не в отчаянии, — лучезарно проговорила она. — А вы?
В ответ он покачал головой:
— И я нет.
— Как вам удается? Вы знаете какую-то тайну?
Он усмехнулся:
— Она слишком личная для разговора в кафе.
— Я хочу знать. Вы кажетесь… — Она огляделась по сторонам, и в глазах у нее мелькнуло страшное одиночество. — Вы кажетесь таким цельным.
Он улыбнулся и несколько раз покачал головой.
— Правда, — настаивала она.
— Нет.
— Правда-правда. Какой у вас секрет?
Он потрогал блюдце, ничего не отвечая.
— Ну же, мистер Ког…
— Она.
— Простите?
— Она, — повторил Джо. — Грасиэла. Моя жена. — Он посмотрел на нее через столик. — Я тоже надеюсь, что Бог есть. Всей душой надеюсь. Но если Его нет, мне хватит и Грасиэлы.
— Но если вы ее потеряете?
— Я не собираюсь ее терять.
— А вдруг? — Она наклонилась вперед, облокотившись на столик.