повернулась к дочери и сказала: “Сара, тыпростишь меня за то, что я так делала, когда ты была ребенком?”
Сара немедленно ответила: “Конечно, я прощаю тебя, мама”. Мэри вздрогнула,
словно не веря тому, что сказала Сара. Заметив это, я попросил Мэри сосредоточиться на своих внутренних
ощущениях. Мэри закрыла глаза исказала, что чувствует, как будто острая стрела пронзает ее желудок.
Затем она почувствовала, что вся наполняется светом, а боль в желудке поB
степенно исчезает.
Тогда я попросил Мэри заглянуть в себя еще раз, чтобы убедиться, нужно ли ей еще какое-либо прощение.
Она сказала, что ощущает боль глубоко внутри, хорошо было бы избавиться от нее, и поэтому снова
спросила:
“Сара, ты простишь меня?” Сара тотчас же вскочила, крепко обняла мать и сказала: “Да, мама, я прощаю
тебя”. Они обнялись и заплакали. Когда они уселись на свои места, я попросил Мэри еще раз
сосредоточиться, чтобы почувствовать, достигло ли это ощущение зоны внутренней боли. Она села
и закрыла глаза, при этом на платье, которое застегивалось спереди, расстегнулись две пуговицы. Заметив
это, Сара воскликнула: “Мама, вина выскочила из тебя”. Мы все засмеялись, а затем они опять обнялись.
Неожиданно я понял динамику, которая создала созависимые отношения между ними. Я сказал: “Мэри, ты
рассказала Саре о своей вине, но не о своей любви, и Сара ощущает дискомфорт. Она, возможно, думает,
что ты действительно не хотела делать то, что сделала, и причина того, что ты делаешь с ней сейчас,
заключается в том, что ты чувствуешь себя виноватой или жалеешь ее. Это снижает ее самооценку. Она не
будет просить у тебя что-либо, боясь, что ты скажешь ей “да”, чувствуя свою вину. Ей необходимо
