о содержимом сегодняшних газет.
— Этого… вы хотите? — В его глазах что-то промелькнуло, но лицо осталось безучастным.
Я пожала плечами. Затем решительно кивнула. Мне показалось, что в моей реакции есть нечто по- детски уклончивое.
— Все дело во времени, — сказала я. — В смысле, мне двадцать семь.
Уилл изучал мое лицо. Его челюсть закаменела.
Внезапно я ощутила невыносимую усталость. Как ни странно, мне захотелось извиниться, но я не знала за что.
Он чуть кивнул и растянул губы в улыбке.
— Рад, что у вас все устроилось, — сказал он и уехал на кухню.
Я разозлилась. Никто еще не осуждал меня так, как Уилл, похоже, осуждал сейчас. Словно из-за моего решения переехать к своему парню он потерял ко мне интерес. Словно я больше не могла быть его подопечной. Разумеется, я не смела сказать ему этого, но стала так же холодна с ним, как он со мной.
По правде говоря, это было утомительно.
Днем в заднюю дверь постучали. Я поспешила по коридору с мокрыми от мытья посуды руками и обнаружила за дверью мужчину в темном костюме, с портфелем в руке.
— Ну уж нет. Мы буддисты, — отрезала я, собираясь захлопнуть дверь.
Две недели назад парочка свидетелей Иеговы задержала Уилла у задней двери почти на пятнадцать минут, пока он пытался дать задний ход через сдвинутый коврик. Когда я наконец захлопнула дверь, они открыли почтовый ящик и крикнули, что «он как никто другой» должен понимать, каково с нетерпением предвкушать загробную жизнь.
— Э-э-э… можно мне увидеть мистера Трейнора? — спросил мужчина, и я с подозрением приоткрыла дверь.
За время, проведенное мной в Гранта-хаусе, никто не навещал Уилла через черный ход.
— Впустите его, — сказал из-за спины Уилл. — Я попросил его приехать. Я продолжала стоять, и Уилл добавил: — Все в порядке, Кларк… это друг.
Мужчина переступил через порог и пожал мне руку.
— Майкл Лоулер, — сообщил он.
Он собирался сказать что-то еще, но Уилл вставил кресло между нами, успешно оборвав разговор.
— Мы будем в гостиной. Вы не могли бы приготовить кофе и оставить нас наедине?
— Э-э-э… хорошо.
Мистер Лоулер немного смущенно улыбнулся мне и проследовал за Уиллом в гостиную. Когда я через несколько минут вошла с подносом кофе, они обсуждали крикет. Беседа о подачах и пробежках продолжалась, пока у меня не осталось причин задерживаться.
Смахивая невидимые пылинки с юбки, я выпрямилась и сказала:
— Что ж, приятного аппетита.
— Спасибо, Луиза.
— Вы точно больше ничего не хотите? Печенья?
— Спасибо, Луиза.
Уилл редко называл меня Луизой. И никогда меня не прогонял.
Мистер Лоулер провел в доме почти час. Закончив хлопотать по хозяйству, я болталась на кухне, пытаясь набраться смелости, чтобы подслушивать. Не получилось. Я села, слопала два шоколадных печенья, погрызла ногти, прислушалась к тихому гулу мужских голосов и в пятнадцатый раз задумалась, почему Уилл попросил этого человека не входить через переднюю дверь.
Он не был похож на врача или консультанта. Он мог быть финансовым советником, но что-то мешало в это поверить. И определенно не выглядел как физиотерапевт, эрготерапевт [58]или диетолог — или кто угодно из сонма наемных работников,
