пробормотал он.
Я пристально посмотрела на него:
— Вы бы даже не взглянули на эту грудь, не будь вы в инвалидном кресле.
— Что? Разумеется, взглянул бы.
— He-а. Вы бы только и делали, что глазели на высоких блондинок с бесконечно длинными ногами и пышными волосами, которые чуют представительские расходы за сорок шагов. И в любом случае меня бы здесь не было. Я бы подавала напитки вон там. Одна из невидимок. (Он моргнул.) — Что? Разве я не права?
Уилл взглянул на бар, затем на меня:
— Правы. Но в свою защиту, Кларк, скажу, что я был ослом.
Я расхохоталась так громко, что на нас обернулись еще несколько человек.
— Простите, — пытаясь успокоиться, пробормотала я. — Кажется, я впадаю в истерику.
— Знаете что?
Я могла бы смотреть на его лицо всю ночь. На морщинки в уголках его глаз. На место, где шея переходит в плечи.
— Что?
— Иногда, Кларк, вы единственное, ради чего я встаю по утрам.
— Тогда поедем куда-нибудь, — не раздумывая, выпалила я.
— Что?
— Поехали куда-нибудь. Повеселимся неделю. Только вы и я. И никаких…
Он ждал.
— Ослов?
— …ослов. Скажите «да», Уилл. Ну же.
Он не сводил с меня глаз.
Не знаю, что я ему говорила. Не знаю, откуда что бралось. Я просто понимала, что, если не уговорю его сегодня, в окружении звезд, фрезий, смеха и Мэри, у меня не будет ни единого шанса.
— Пожалуйста!
Казалось, я ждала ответа целую вечность.
— Хорошо, — наконец сказал он.
19
Они думали, мы не заметим. Они вернулись со свадьбы только на следующий день, в районе обеда, и миссис Трейнор так злилась, что едва не лишилась дара речи.
— Могли бы и позвонить, — произнесла она.
Она осталась дома, чтобы дождаться их возвращения. Я пришел в восемь утра и все это время слушал, как она в соседнем доме расхаживает по выложенному плиткой коридору.
— Я звонила и писала эсэмэски вам обоим восемнадцать раз. Только когда я дозвонилась Дьюарам и кто-то сказал мне, что «мужчина в инвалидном кресле» отправился в гостиницу, стало ясно, что вы не попали в ужасную автомобильную аварию.
— «Мужчина в инвалидном кресле». Мило, — заметил Уилл.
