— Нормально.
— Да ладно, приятель. Как думаешь, помощь нужна?
— Дай мне десять минут, Натан. Уверен, ты уже сделал все, что нужно. Дай мне десять минут. — Он закрыл глаза.
Я снова измерил кровяное давление, гадая, сколько можно тянуть, прежде чем звонить в «скорую». Я до чертиков боялся дисрефлексии, потому что никогда не знаешь, в какую сторону она повернет. Мы это уже проходили, когда я только начал работать с Уиллом, и в результате он провалялся в больнице два дня.
— Серьезно, Натан. Я скажу, если пойму, что дела плохи.
Уилл вздохнул, и я помог ему забраться поглубже и прислониться к изголовью.
Он рассказал, что Луиза так напилась, что он побоялся давать ей в руки свое оборудование.
— Одному Богу известно, куда она могла засунуть эти чертовы трубки, — хохотнул он.
Уилл сказал, что Луизе понадобилось почти полчаса, чтобы вытащить его из кресла и уложить в кровать. Они оба дважды оказались на полу.
— К счастью, мы оба так надрались, что ничего не почувствовали.
Ей хватило самообладания позвонить администратору и вызвать носильщика, чтобы помочь поднять Уилла.
— Отличный парень. Смутно припоминаю, как он настаивал, чтобы Луиза дала ему пятьдесят фунтов чаевых. Она явно была пьяна, потому что согласилась.
Когда Луиза наконец покинула его номер, Уилл боялся, что она не доберется до своего. Он так и видел, как она сворачивается на лестнице маленьким красным клубочком.
Мое собственное видение Луизы Кларк было менее великодушным.
— Уилл, приятель, давай в следующий раз ты будешь больше беспокоиться о себе?
— Все в порядке, Натан. Со мной все хорошо. Мне уже полегчало.
Я проверил пульс, чувствуя на себе его взгляд.
— Серьезно. Она не виновата.
Его давление понизилось. Кожа прямо на глазах приобретала здоровый оттенок. Я выдохнул и только сейчас понял, что все это время сдерживал дыхание.
Мы немного поболтали, дожидаясь, пока все окончательно успокоится, и обсуждая вчерашние события. Похоже, Уилл ничуть не переживал из-за бывшей подружки. Он говорил мало, но выглядел неплохо, несмотря на явную усталость.
Я отпустил его запястье.
— Кстати, отличная татуировка.
— Смотри только, не докатись до «Срока годности», — покосился он на меня.
Несмотря на пот, боль и инфекцию, Уилл в кои-то веки выглядел, как будто у него на уме появилось что-то еще, кроме единственного навязчивого желания. Я не мог отделаться от мысли, что если бы миссис Трейнор знала об этом, то не стала бы злиться.
Мы скрыли от Лу, что случилось в обед, Уилл заставил меня пообещать, — но вечером она вернулась притихшей. Ее лицо было бледным, а вымытые волосы стянуты на затылке, как будто она хотела выглядеть скромницей. Я примерно представлял, как она себя чувствует; порой, когда надираешься за полночь, утром все довольно прилично, но это потому, что алкоголь еще не выветрился. Старое доброе похмелье играет, словно кошка с мышью, и выжидает момент, чтобы цапнуть. Похоже, ее цапнуло в районе обеда.
Но вскоре стало ясно, что ее беспокоит не только похмелье.
Уилл все расспрашивал, почему она притихла.
— Ладно, — наконец призналась она, — просто я обнаружила, что не слишком умно уходить на всю ночь, если только что съехалась со своим парнем.
